Кокон (СИ)

– Я дома, – негромко произнёс юноша, проходя в гостиную. Ему никто не ответил, и Куроко, вздохнув, отправился прямиком в ванную.

«Наверное, Акаши-кун ещё не вернулся, да и слуг мы всех отпустили на несколько дней. Интересно, смогу я приготовить ужин сам?» – ухмыльнулся он, выходя из ванной. Раньше парень очень часто готовил, но с переездом в этот дом необходимость в готовке пропала, собственно, так же как и в уборке и других хозяйственных делах.

– Никогда раньше об этом не задумывался, но сейчас мне хочется что-нибудь приготовить для него, – неловко пробормотал Тецуя, проходя на кухню и останавливаясь напротив холодильника.

– Надо же, как великодушно с твоей стороны, – внезапно позади него раздался едва знакомый голос, и по спине юноши пробежал холодок.

– Акаши-кун, ты уже вернулся? – медленно разворачиваясь, спросил Тецуя. – Я тебя совсем не заметил. Не пугай так, – парень попытался улыбнуться, однако рот так и застыл в полуоткрытом состоянии, когда он увидел лицо Сейджуро. Тот стоял, прислонившись к стене и сложив руки на груди, однако, стоило их взглядам пересечься, как парень, выпрямившись, стал приближаться к брату. Сначала Куроко показалось, что у Акаши плохое настроение, либо он чем-то провинился перед ним. Глаза смотрели слишком прямо и строго, губы были неподвижны, словно у мраморной скульптуры, а взгляд пробирал до костей.

– Не заметил? Меня? – с наигранным удивлением спросил Сейджуро, выделив последнее слово. Чем ближе он подходил, тем сильнее Куроко ощущал его запах. Течка у омеги давно закончилась, но Куроко не мог понять, почему же чувствует запах брата настолько сильно, что тот кружит ему голову. Он невольно попятился назад и прижался спиной к холодильнику, ощущая, что становится тяжелее дышать. Что-то не так, он это явно чувствовал, но что именно, никак не мог понять.

– Ты вернулся позднее, чем нужно, Тецуя, – остановившись в метре от него, чётко произнёс Сейджуро. Юноша никак не мог отвести взгляда от его глаз и смотрел, будто зачарованный.

– Я… зашёл по пути в книжный, – пролепетал он, невольно думая, что Акаши своим взглядом лишает его сил. Что это за непонятный страх и благоговение?

– Я ждал тебя, – голос Сейджуро стал немного мягче. Приподняв руку, он провёл пальцами по щеке Тецуи, и тот почувствовал невероятное тепло и нежность. Он потянулся за этой рукой, невольно прикрывая глаза.

– Ты зовёшь меня по имени, – прошептал парень, не открывая глаз. – Так приятно это слышать…

Не успел он договорить, как Акаши, прижав его руки к холодильнику, внезапно набросился со страстным поцелуем, отчего Куроко оторопел и распахнул глаза. Обычно Сейджуро не был так резок и всегда сдерживал своё желание, а не выпускал его.

– Акаши-кун… – хватая губами воздух, прошептал Куроко, чувствуя, что слабеет от его напора и своего желания. Раньше они делали это только во время течки, поддавшись инстинктам, сейчас же, понимая, что происходит, Тецуя почувствовал робость и смущение. И сильное желание отдаться любовнику. Если раньше из-за инстинкта он хотел утолить свой голод, то теперь жаждал именно подчиниться.

– Мы ведь… сейчас ведь нет такого соблазна, который был во время течки. Что с тобой? – сбивчиво спросил Куроко, сопротивляясь до последнего. Он всё ещё надеялся, что они смогут отказаться от неправильного пути…

– Что со мной? – Куроко скорее почувствовал его улыбку, чем увидел. – Я делаю тебя счастливым, Тецуя.

– Счастливым?.. – не понял Куроко, а затем тихо вскрикнул, прижавшись затылком к холодильнику: губа брата коснулись его шеи. Акаши мягко целовал её, как внезапно на коже сомкнулись зубы, и Тецуя не сдержался, правда, вскрикнул совсем не от боли. Желание вскипало в нём всё сильнее, тело делалось слабым, а ноги подкашивались. Чувствуя это, Акаши потянул его на себя и уложил на кухонный стол.

– Подожди… – взмолился Тецуя, когда брат рывком стянул с него брюки. – Я… то есть, ведь мы же не можем делать это просто так, когда вздумается… – юноша изогнулся над столом, пытаясь спрыгнуть с него, но Сейджуро, навалившись сверху, прижал его собой.

– Теперь можем, – он облизнул губы, с удовольствием ощущая дрожь в теле Куроко, которое уже инстинктивно было готово для совокупления. Юноша ещё сопротивлялся, но только словами, ощущая, что и это оружие вскоре станет бесполезным. Он пьянел, буквально пьянел от запаха Акаши и его подавляющей воли. Руки сами собой обняли брата за плечи, и юноша с упоением заглянул в его глаза, отмечая в них странный, но красивый золотой оттенок.