Читаем Кокон (СИ) полностью

– Я не думаю, что ваш брат может быть вашей истинной парой. Эти чувства, что вы испытываете к нему – разрушительны. Вы не должны терять себя и делать из него божество. Точнее, должны, но не в такой степени. Даже внешне заметно, что вы истощены этой страстью. Вы обязаны положить этому конец.

– Но как? Как мне это сделать?

– Приведите его сюда, – посоветовал доктор. – Мы попробуем вернуть всё назад.

– Вряд ли он согласится по доброй воле. А силой я не могу. Одного его слова достаточно, чтобы я покорился. Раньше такого не было… – удрученно произнёс Тецуя.

– У вас получится, - доктор ободряюще улыбнулся. - Думайте о том, кого любили прежде. Уверен – ваши мысли и чувства помогут вам обрести себя.

– Я постараюсь, – парень кивнул головой, на самом деле почувствовав уверенность и прилив сил.

– Я попрошу Чихиро-куна отвезти вас домой, – добавил врач. Куроко хотел возразить и сказать, что доберётся сам, однако в итоге вновь оказался в компании молчаливого Маюзуми.


– Твой дядя… очень хороший человек, – пытаясь немного сгладить гнетущую тишину, проговорил Тецуя.

– Он мне не дядя, – не отрывая взгляда от дороги внезапно признался Маюзуми.

– То есть, вы не родственники? Тогда… – Тецуя глубоко задумался и внезапно покраснел от пришедшей догадки.

– Юки – бывший любовник моего отца, – спокойно продолжил Чихиро. – Он моложе его на двенадцать лет. Они встретились около двух лет назад, между ними сразу вспыхнула страсть, и они решили, что являются истинной парой. Однако это было не так, и вскоре оба поняли, что ошиблись. Наглядный пример того, как живут большинство пар, думая, что они истинные. Но они даже не пытались жить вместе. Точнее, Юки пытался, а отец… – Маюзуми скрипнул зубами от злости. – Выгнал его из дома, как надоевшую собаку, и сразу же завёл себе нового любовника, очередного омегу, который ему в сыновья годится. Мне было стыдно перед Юки за своего отца, я видел, насколько омеге было больно, когда его буквально выставили за порог. Поэтому я решил хотя бы немного искупить перед ним вину и стал помогать ему содержать дом. Он слишком большой, а Юки там совсем один… – парень судорожно вздохнул и на секунду прикрыл глаза. Тецуя, выслушав всё это с затаённым дыханием, тоже набрал в грудь побольше воздуха.


– Маюзуми-кун, похоже, он тебе очень нравится, – улыбнувшись, прямо сказал Куроко.

– Я просто чувствую вину перед ним, и всё, – пробурчал парень, однако Тецуя заметил, что его лицо слегка порозовело. Оставшуюся часть пути они проехали в молчании и вскоре добрались до дома Куроко, где и попрощались.


– Акаши-кун! – Тецуя ворвался в дом, с надеждой осматривая пустую гостиную. Чуть не сшиб вазу с цветами, когда поднимался на второй этаж. Ему так о многом хотелось поговорить с Акаши! Сказать, что его жертва была напрасной, ему не нужен альфа и эта одержимость… Что он так скучает по своему брату, который сомневался, пылко любил и прислушивался к его словам. Однако Акаши в доме не было. Куроко побежал на конюшни, но и там Сейджуро не оказалось.


«Может быть, он до сих пор в институте?» – Тецуя набрал его номер телефона, однако смог услышать лишь длинные гудки. Он уже хотел убрать телефон, как на глаза попалось имя Аомине. Что-то неприятно ёкнуло в груди, и парень позвонил ему. Тот тоже не брал трубку.


– Не может быть… – ахнул Тецуя, вспомнив слова психолога. Вновь сорвавшись с места он побежал к институту, набирая по пути номер Дайки и надеясь, что он просто продолжает тренировку.


– Аомине-кун! – слыша скрип мяча и кроссовок, Куроко с надеждой вбежал в спортивный зал. Однако сердце тут же пропустило удар, когда он увидел другого человека.

– Куроко? – промазав, Ниджимура обернулся и с удивлением посмотрел на Тецую.

– Вы не видели Аомине-куна? – тяжело дыша, спросил юноша своего капитана.

– Да, около получаса назад. Они вместе с Акаши сели в такси и куда-то поехали.

– Что?! – не своим голосом воскликнул Тецуя. – Вместе с Акаши-куном? А куда? Куда они могли поехать?

– Не знаю, – пожал плечами Ниджимура. – Кажется, в сторону северного моста.

«Северный мост? Это же…»

– Ясно. Спасибо! – даже не отдышавшись, Куроко снова побежал.


========== Мой брат ==========


– И зачем ты притащил меня сюда? – угрюмо спросил Аомине, когда они остановились посреди мрачного, грязного и вонючего проулка, недалеко от северного моста. Парни вышли из такси там, а сюда добрались пешком. – Не нашёл места получше для разговора?


Акаши, стоя в двух метрах от разъяренного Дайки, запрокинул голову и смотрел наверх, будто вспоминая что-то. Его лицо было абсолютно отрешенным, и его ни капли не волновал взбешенный альфа. Аомине, подойдя к парню, схватил его за одежду и встряхнул.


– Это место… – наконец, на лице Сейджуро внезапно проскользнула зловещая улыбка. – Навевает столько воспоминаний, – он снова отбросил от себя руки альфы и, отвернувшись, отошёл к серой стене высокого здания, которая была глухой, без единого окна. Напротив располагалась такая же стена, и Аомине почувствовал себя в каменной клетке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство