Читаем Кокон (СИ) полностью

– Да, кажется, это был сон. Вчера я уснул у твоей постели и вдруг увидел его. Он стоял рядом, прямо вот здесь, – Тецуя указал на изголовье кровати. – Смотрел на нас и улыбался. А потом рассказал обо всём, что случилось, начиная с той ужасной ночи. Рассказал о твоём альфе, почему тот убил его, объяснил, что постоянно был с тобой и приглядывал за мной. Как с трудом сдержал твоего альфу и помог тебе сбежать из собственного сна. А потом он ушёл, – тихо закончил Тецуя, опуская глаза. – Пожелал нам обоим счастья и ушёл, улыбаясь. Кажется, он больше не появится в твоих снах, Акаши-кун, – бодро произнёс парень и вновь посмотрел на брата.

– Наверное, ты больше был бы рад видеть его в своих снах, чем я, – осторожно заметил Акаши, но Куроко внезапно затряс головой.

– Если бы он снился мне, то я бы никогда не смог его отпустить и начать новую жизнь. Постоянно цеплялся бы за него и, в конце концов, потерял бы себя в этой призрачной любви. Так что, наверное, всё было к лучшему, – неуверенно заключил парень.

– А Аомине? Как он?

– Ничего страшного. У него лёгкое сотрясение, однако он отказался лежать в больнице и отправился домой. Сказал, чтобы я не волновался за него, и что мы потом сочтемся в баскетболе, – улыбнулся юноша.

– Наверное, он теперь ненавидит меня, – тяжело вздохнул Акаши.

– Он всё понял насчет тебя и нас. Ему будет трудно, но он справится, я уверен. И думаю, я знаю, какое лекарство ему подойдёт лучше всего, – улыбка на лице Куроко стала ещё шире.

– И какое же? – удивляясь виду брата, спросил Сейджуро.

– На следующей неделе мы играем с тем институтом, где учится Кисе-кун, - торжественно объявил Куроко.

– Я чувствую, что эта игра станет незабываемой, – Акаши тоже невольно улыбнулся. – А что насчёт нас? Те слова, что ты сказал в том переулке… Это было только для того, чтобы остановить альфу, верно? – юноша медленно поднялся с кровати, ощущая, что вправленное плечо слегка тянет.

– Нет, это была правда. Я решил, что мы будем вместе, – Тецуя поправил повязку на его предплечье. – Тебе лучше пока не двигать рукой…

– Это правда? Ты хочешь остаться с бетой, а тем более, со своим братом? – изумился Акаши.

– Как будто у меня есть другие варианты, – Куроко тяжело вздохнул и подошёл к окну. – Я долго сопротивлялся этому, пытался понять, как избежать этого и одновременно представлял, как мы будем жить вместе. Твой запах уже опутал меня, – юноша стиснул себя руками, – говоря другим альфам, что я занят. И, тем более, я знаю, что больше не встречу истинного альфу. У меня два выхода: либо уехать от тебя, и жить одному, либо с тобой этой неправильной жизнью, – повторил он слова, когда-то сказанные братом. Акаши, подойдя сзади, обнял его здоровой рукой.

– Ты точно не хочешь, чтобы я стал альфой? – прижавшись к нему, спросил парень. Куроко лишь покачал головой.

– Хорошо, – Сейджуро глубоко вздохнул и отошёл от него. – Не будем афишировать на каждом шагу о том, что мы братья, тогда всё будет в порядке. Об этом знают только Аомине, Ниджимура и Маюзуми, но…

– О Маюзуми-куне можешь больше не волноваться, – в глазах Куроко появились задорные искорки.

– И почему же?

– Неужели ты не заметил? – удивился Тецуя.

– Не особо, – Сейджуро вспомнил его последнюю выходку с поцелуем и плотно сомкнул губы от недовольства. – В любом случае, я прослежу за тем, чтобы Ниджимура не распространялся об этом, а ты можешь поговорить с Аомине?

– Конечно. Аомине-кун не станет болтать об этом, он не такой.

– Да, – согласился Акаши и снова вздохнул. – А ещё я должен удостовериться в целостности моего кокона, – он приложил руку к груди. – Ведь если альфа прорвал его и смог выйти, кто знает, вдруг это случится ещё раз?

– И как же ты поступишь, Акаши-кун? – заволновался Куроко.

– Я поеду к тому психологу и поговорю с ним. Если у него получилось вытащить альфу, может быть получится запечатать его обратно. Во всяком случае, это единственный человек, который может помочь мне с этим.

– Хорошо. Хочешь, поедем вместе? – предложил Тецуя.

– Нет. Поездка туда и обратно довольно утомительна, я отправлюсь один. А тебе стоит лучше подготовиться к предстоящему матчу – похоже, я его снова пропущу, – удрученно посмотрев на вывихнутую руку, пробормотал Акаши.


========== К новым берегам ==========


– Я рад, что вы вернулись, – улыбнулся психолог, держа в руках чашку кофе. – Честно сказать, очень боялся, что ваш альфа не позволит завладеть телом и натворит что-то ужасное. Когда ваш брат прибежал сюда, перепуганный и измученный, я сразу почувствовал неладное, а потом постоянно корил себя за то, что позволил вам настоять на своём. Возможно, эта слабость присуща всем омегам, – он тяжело вздохнул. – Так сложно сопротивляться альфам…


Акаши тоже улыбнулся, держа в руках красивую чашку с налитым кофе. Он снова находился в этой оранжерее, в обществе симпатичного доктора-омеги, который с каждым сеансом внушал ему всё больше доверия. Сейджуро отправился к нему через три дня после своего пробуждения. Ему хотелось как можно скорее разобраться со своим состоянием.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство