Коктейль из развесистой клюквы

— Можно и так сказать, — усмехнулась я. — Хозяйка дома — старушка с легким прибабахом. Нельзя сказать, что у нее полный маразм, но сознание запутанное. С утра она вроде в здравом уме и трезвой памяти, а ближе к вечеру шестеренки в голове начинают сбоить, и где-то в районе полуночи бабушка идет собирать супруга на войну с Колчаком. Саблю со стены снимает, теплые носочки в вещмешок укладывает, пирожки с капустой жарит и так далее.

— А красноармейский дедушка не возражает против мобилизации? Или он тоже того? — заинтересовалась Ирка.

— Он окончательно и бесповоротно «того» еще лет шестьдесят назад. Погиб во Вторую мировую.

— И это ты называешь легким прибабахом? — съязвила Ирка. — Очаровательная бабуля! Это ее мы будем спасать?

— Баба Маня сама кого хочешь спасет! Ей помощь не требуется, разве что врачебная, — отмахнулась я. — Нет, спасать мы будем ее жильца.

— У нее есть жилец? Кто такой? Еще один комсомолец-доброволец, борец с интервенцией? — Ирку разбирало любопытство.

Прикинув, какой объем информации нужно быстренько выдать подруге, я свернула к тротуару и остановила машину у витрины магазина "Подарки".

— Рассказываю. У бабы Маши во дворе стоит флигилек — кукольный домик три на три метра. Эти девять квадратов относительно жилой площади бабушка сдает жильцам. Цена сходная, флигилек не пустует. Я сама с полгода жила в нем, когда поступила в университет, пока мне не дали место в студенческом общежитии.

— А тебя бабка на фронты Гражданской войны не снаряжала?

— Мне повезло: в те времена она была еще не бабкой, а теткой, и с головой у нее был порядок. — Я хлебнула минералки, бутылка которой лежала в промежутке между креслами, и продолжила рассказ. — Последующим жильцам приходилось все хуже. А круче всех бабуля взялась за Аслана. Про ночные сборы покойного дедуси на войну это он мне рассказывал. Правда, без претензий рассказывал, не пенял мне на то, что я помогла ему снять палату в психушке. Ведь именно я рекомендовала его бабе Маше!

— Кто такой Аслан?

— Мой коллега, журналист, — не стала я вдаваться в подробности. Об участии Аслана Буряка в этой истории я не рассказала даже на исповеди в лазарчуковском кабинете. У меня были на то причины. И сейчас, упреждая Иркины вопросы, я ограничилась пояснением: — Тебе важно знать только одно: что Аслан — второй мужик с порнографических снимков.

— Ух ты! — Перспектива лично познакомиться с порнозвездой Ирку не в меру воодушевила. — А кто хочет убить такого милого мужчинку?

— Все та же Леля, — ответила я. — То есть это я думаю, что она захочет его убить. Понимаешь, Аслан, конечно, гадкий малый, но не настолько, чтобы покрывать мое убийство.

— Я и забыла, что ты у нас зомби! — съехидничала моя подруга.

— Ты, кстати, тоже, — окоротила я ее. — Спасибо Гоше Грохотулину, Леля сейчас уверена, что убила нас обеих.

— Думаешь, она слушала "Авторадио"? — уточнила Ирка.

— Я бы на ее месте слушала, — ответила я. — То есть если бы я организовала автокатастрофу, то ждала бы сообщения о ней. А по волнам «Авторадио» в эфир уплывает такой полный отчет о ЧП на дорогах, какой не составить и гаишникам!

— Ясно, — кивнула Ирка. — А почему мы стоим?

— Мне надо сделать покупки, — кивнула я на магазинную витрину и полезла из машины. — Посиди, я быстро!

Нехитрый шопинг занял у меня не более десяти минут. Вернувшись к машине, я обнаружила, что Ирка перебралась на место водителя, но не стала возражать. Мне как раз нужны были свободные руки, чтобы завершить приготовления к операции по спасению Буряка.

К тому моменту, когда наша «шестерка» остановилась у желтого дома на углу Самолетной и Дедушкина, меня было не узнать. На голове у меня блином лежала кепка, очертаниями и пропорциями подобная армянскому лавашу. Кепка была клетчатая, как шахматная доска, с вышитым на козырьке лейблом "Олег Попов". Вероятно, она предназначалась для клоунского снаряжения — в магазине «Подарки» был большой выбор карнавальных костюмов, как полностью укомплектованных, так и фрагментарных. Я надеялась, что в сочетании с большим грузинским носом, густыми черными усами и бровями, похожими на хвосты соболей, клоунская кепка сойдет за головной убор лица кавказской национальности. Накладной нос с приклеенными под ним буденновскими усами я купила в том же магазине, а густые черные брови собственноручно намалевала косметическим карандашом. Боди-артом я занималась на ходу, машину на выбоинах потряхивало, и потому брови получились на диво жирные и разлапистые. Они кривыми траурными арками высились над дужками очков, образующих единую конструкцию с накладным носом. Стекла в очках были антрацитово-черные. Посмотревшись в зеркальце, я нашла, что выгляжу не просто экзотично, а даже где-то мафиозно. Встреть меня кто-нибудь из коллег Лазарчука, не миновать бы мне проверки документов!

— Весь вечер на арене дрессированная Коза Ностра! — сострила Ирка, дождавшись, пока я закончу перевоплощение.