Коктейль из развесистой клюквы

— Что может быть невиннее, чем звонок квартирной хозяйки? Если Леля будет в этот момент рядом с Асланом, она ничего не заподозрит.

Плечом к плечу мы поднялись на скрипучее крыльцо в три ступени и вошли в дом. Старушка уже стояла у тонконогого журнального столика, прижимая к уху старомодно округлую трубку дискового телефонного аппарата. Увидев нас с Иркой, она замахала рукой, приглашая нас не задерживаться у порога, и громко сказала в трубку:

— Асланчик, это баба Маша! У нас беда, приезжай скорее домой, голубчик! У тебя во времянке прорвало трубу, море воды налилось, книжки и кассеты по комнате плавают. И компьютер твой, кажись, намок! Я воду-то перекрыла и свет отключила, но вещи надо выносить, пока не пропали!

— Суперовскую легенду бабка выдала! — уважительно присвистнула Ирка. — Ты, часом, не у нее врать училась?

— Нет, она у меня, — хихикнула я, представляя себе физиономию Аслана Буряка, узнавшего, что его драгоценный компьютер постигла судьба «Титаника». — Ну, теперь Асланчик живо прискачет!

— Сказал — сейчас будет! — подтвердила баба Маша, положив трубку. — А мы пока стол накроем, бутылочку откупорим, сальца нарежем, я за огурчиками в погреб сбегаю.

Гостеприимная старушка засуетилась, соображая на скорую руку праздничное застолье.

— Мы пока выйдем покурить, — сообщила бабке Ирка, прихватывая с печки спичечный коробок. — Не в доме же дымить, право слово!

— Вах! — согласно изрекла я и первой выскочила на крыльцо.

Важно было не пропустить появление Аслана и встретить его без старушки. У Ослика ИО, в отличие от бабы Маши, нормально и со зрением, и с головой, так что он мог совершенно иначе, чем его квартирная хозяйка, среагировать на появление самозваного дяди с огородным именем Артишок и картонным носом. В лучшем случае — начнет нас разоблачать, в худшем — поднимет крик на весь квартал или вообще развернется и драпанет подальше от перенаселенного дурдома, в котором сподобился снять уголок.

— Что курить-то будем? — шепотом спросила я подругу, имея в виду, что мы обе свободны от никотиновой зависимости. Соответственно, наши карманы свободны от сигарет!

— Собразим, — коротко пообещала Ирка, спускаясь в бабкин палисадник.

Растущие в нем цветочки она проигнорировала, подхватила забытый под забором дворовый веник и выломала из его ручки пару коротких прутков, по размеру сопоставимых с сигарами. Чиркнула спичка, огонек выхватил из сумрака сосредоточенную Иркину физиономию. В зубах подруга держала растопыренные рожками веничные сигары, явно намереваясь их раскурить. Я было усомнилась в успехе этого предприятия, но зря. Веничные козьи ножки раскочегарились дай боже! Густой дым повалил вверх, пригасив и без того тусклый свет одинокой лампочки на длинном шнуре, продетом в подобие плоской жестяной тарелки. Этот осветительный прибор баба Маша приспособила не у себя во дворе, а за забором, над тротуаром. Высота фонаря позволяла беспрепятственно биться о него головой каждому, чей рост превышал полтора метра, и издаваемые ушибленными гражданами охи и вздохи служили для бдительной старушки дополнительной сигнализацией.

Бамс! Лампочка на веревочке заплясала, как висельник.

— У, черт, опять! — плаксиво воскликнул мужской голос.

Я прекратила размеренно подносить к губам чадящий пруток и сделала стойку, как охотничий пес. Настоящая собака, такса Дуся, возлежащая в своей конуре в игривой позе — попой наружу, поегозила жирными окорочками и игриво вильнула хвостиком. Я поняла, что пришел кто-то, кого псина считает своим. Аслан? Я спешно влезла коленками на перила крыльца, потом встала, прижимаясь к столбу, в полный рост и с этой командной высоты разглядела на противоположной стороне улицы темно-синюю машину. «Вольво»! Значит, я не ошиблась в своих предположениях: мерзавка Леля, расправившись с нами, устремила свое смертоносное внимание на Аслана.

— Это он! — страшным шепотом сообщила я Ирке, перегнувшись через перила крыльца.

Подруга была ближе к забору, ей достаточно было сделать всего пару шагов, чтобы поравняться с калиткой, и она не заставила себя уговаривать, влипла спиной в забор сбоку от калитки. Тут скрипучая деревянная дверца распахнулась, и в проем, шатаясь, ввалился Аслан Буряк. Ирка, которую калиткой едва не расплющило о стену, подождала, пока дверца качнется в обратную сторону и захлопнется, и только после этого рухнула на спину Ослику. Она упала плашмя, успев только поднять руки, которыми ударила Аслана по плечам. Так мог бы рухнуть подрубленный дуб, и с аналогичным результатом! Аслан пал без сопротивления и без звука. Звуки издавала Ирка, упавшая сверху. Она тихо, но отчетливо прошипела в ухо поверженного: "Молчи, гад, а то хуже будет!" Гад послушно молчал.

— Хто-о та-ам? — послышалось из дома.