Колдовской мир

Хотя она и располагала приёмами колдуний, её таланты в основном были сродни шаманскому искусству, а не волшебному, которое мне, возможно, было бы легче освоить. Но скоро меня начало раздражать, что её мозг постоянно скачет от одной области знаний к другой, вовсе не связанной с предыдущей, и то, что я, стараясь изо всех сил, в конце концов приобрела, представляло собой мешанину обрывков знаний, которые я, казалось, так и не смогу привести в порядок. Я уже начала бояться, что так и останусь её помощницей, без достаточно прочных знаний в какой-либо области, чтобы они могли послужить мне самой. Вполне возможно, что именно этого она сама и хотела.

После первых дней путешествия мы два раза устраивали длительные стоянки — один раз на десять дней — во время которых охотники пополняли наши запасы. Перед каждой охотой Утта творила заклинания, привлекая и меня в свои колдовские действия.

Результатом её колдовства были детальные описания, вложенные в память охотников, не только мест, где водилась дичь, но и мест, находящихся под влиянием Тьмы, этих мест следовало тщательно избегать.

Подобные занятия сильно истощали её, после них мы не занимались по крайней мере день. Но теперь я поняла ценность её дарования для этого народа, и какие опасности и промахи подстерегали кланы, не имевшие такого стража.

На тридцатый день наши сани свернули в узкую долину между двумя грядами утесов, изборождённую замёрзшими ручьями. Мы спустились дальше в узкий конец воронкообразного пространства, и там зима уже кончалась. Снег здесь стал рыхлым, так что те, кто ехал на санях, не считая Утты, пошли пешком, чтобы облегчить собакам работу.

Наконец снег вообще исчез. К нам подбежали двое молодых охотников, чтобы тянуть сани Утты. На тёмной земле кое-где появились признаки зелени — сначала мох, а затем трава и кустики. Мы как бы перешли из одного сезона в другой всего за несколько шагов.

Было уже настолько тепло, что мы сначала откинули капюшоны и распахнули плащи, а вскоре сняли и их. Мужчины и женщины племени оголились до пояса, а на мне осталась только нижняя туника, неприятно прилипавшая к телу от пота.

Мы двигались вдоль реки. Над нами клубился пар. Я хотела напиться, так как моё горло совсем пересохло, но вода оказалась горячей. Наверное, дыхание этого источника и обеспечивало этой долине почти лето.

Наш ход слишком замедлился, причём не из-за недостатка снега для хода саней, а потому что мы время от времени останавливались, и Айфинг консультировался с Уттой. Здесь было место, куда клан желал бы прийти, но там могли быть опасности. Наконец Утта дала сигнал, что можно идти без страха, и мы прибыли в место, явно облюбованное если и не этим кланом, то каким-то другим. Повсюду виднелись следы старых костров, торчали длинные белые палки, служившие шестами для палаток. Нагромождение гладких скал тоже могло послужить дополнительной защитой. Вапсалы быстро разбили постоянный лагерь.

Кожаные стены палаток были укреплены снаружи каменными стенками, так что в конце концов шкуры остались на виду только на крыше. Впрочем, благодаря горячим испарениям в этой долине, здесь требовалось меньшая защита от холода, чем в тех снегах, откуда мы пришли.

Горячие источники снабжали нас водой, не требовавшей подогрева, и мы, наконец, в нашей палатке тщательно вымылись, что доставило мне истинное наслаждение. Висма достала чистую одежду из разрисованных сундуков и теперь я была одета, как и все женщины племени, в расписанные узорами брюки, широкий, украшенный камнями пояс и множество ожерелий. Она хотела разрисовать мне грудь, когда возобновляла рисунки на своей, но я отказалась. Позднее я узнала от Утты, что поступила совершенно правильно, потому что девушка украшает себя подобным образом только тогда, когда выберет себе воина, и я невольно могла бы вызвать предложение какого-нибудь гордого члена племени, принимать которого не собиралась.

Однако у меня не было времени углубляться в формальности повседневной жизни, потому что Утта сразу загрузила меня занятиями, и мне едва оставалось время на еду и сон, я похудела и устала. Не столкнись я раньше с дисциплиной Владычиц Эсткарпа, то могла бы сломаться, в то же время мне казалось, что Утта не утомляется как я.

Но она учила меня только тому, что использовалось для блага клана. Не один раз она заставляла меня отвечать на кой-какие нужды тех, кто приходил к ней. Она сидела и наблюдала, а я должна была заменять её. К моему удивлению, люди клана не обижались на это. Может быть, присутствие Утты внушало им большее доверие ко мне.

Я научилась исцеляющим чарам, заклинаниям для охотников, но дару ясновидения, которым она пользовалась, если это требовалось Айфингу, она меня так пока и не обучила, и я начала подозревать, что она поступает так намеренно, не желая дать мне возможности обрести контакт с кем-то вне лагеря, что я обязательно бы сделала, поскольку методы такого ясновидения и мысленного поиска, в сущности, одно и то же.

Словом, мои попытки получить знания в области личных интересов, похоже всё время встречали препятствия.