Колдовской мир. Год Единорога

Сразу же огненный шар погас, зеленое пламя потухло. Жидкость в котле поднялась вдруг до самых краев и спокойно застыла, и под ней ничего не было видно.

* * *

Светало. Близился новый день. Исмей привалилась к стене звездчатой башни. И надышаться не могла холодным зимним воздухом после всей мерзкой вони и дьявольской злобы, царившей в башне черного мага. Чудом перенесла она эту ночь. На какое-то мгновение эта мысль вытеснила все остальное.

Потом ладонь Яал легла на ее руку, оба они стояли рядом с Исмей во дворе замка в предутренних сумерках.

– Как печально изменился Куэйт, – сказала Яал. – Таким он никогда не был и не мог быть раньше!

– Он может вновь измениться, – отрывисто сказал Брок. – Сгинул червь, поедавший его сердцевину. Теперь у нас есть будущее.

«Что же теперь станет со мной? – подумала Исмей. – Я не госпожа Куэйта и никогда не была ею. Возвращаться опять в Аппсдейл к новым, еще большим унижениям?»

– Я была женой Хилле, – медленно проговорила она. – И явилась сюда по своей воле, хоть и не знала, какой Хилле на самом деле, но не противилась я судьбе, приведшей меня сюда.

– Чтобы спасти и нас, и себя, – глянул на нее Брок. Сходство его лица с Хилле чем-то глубоко тронуло ее, но чем – она не понимала. Нет… он не был похож на Хилле. Именно таким-то и казался Хилле неопытной девчонке. – И ты не была его женой, – продолжал он, – нет у тебя ничего общего с ним. Если бы это было не так, не смогла бы ты носить змея и встать в эту ночь рядом с нами.

– Не жена Хилле ты, а дочь Ратонны! – словно бы одернула ее Яал. – Причудливы бесчисленные нити судьбы. Мы, люди Куэйта, – Древняя раса, и знания дают нам такие силы, что невежественный люд считает нас полубогами. Но мы во многом остались людьми. Потому-то изредка встречаются среди нас и такие, как Хилле. Увы, одной мы с ним крови. Хилле хотел повелевать Силами, с которыми не следует и соприкасаться.

– Не только этого хотел он, – вступил в разговор Брок. – Он хотел и…

– Меня? Быть может, но более, чем меня, хотел он того, что надеялся узнать от меня, и тогда, давно, был он силен, очень силен, пусть и не думали мы, что…

– …как подколодная тварь, затаился он? – перебила ее Исмей.

– Почти. Долгим было ожидание наше, дочь Ратонны, пока не пришла сюда ты. Ты говоришь, что не владычица ты в Куэйте, но это не так! Хилле хотел получить от тебя истинный янтарь, на который мог нарастить свой, поддельный, дьявольский! Ведь любая ложь растет из зернышка истины. Он хотел использовать тебя, но не сумел. Радуйся и гордись, дочь Ратонны!

– И добро пожаловать в Куэйт, – добавил Брок, – на этот раз истинно добро пожаловать, не сомневайся!

И более не сомневалась в этом Исмей ни тогда, ни потом. Хоть и удивлялась иногда, осталась ли в ней хоть частичка той Исмей из Аппсдейла – в ней, преображенной волей судьбы. Так ли важно было это?.. Ведь тепла в Куэйте теперь хватало и на нее.

Только никогда более не входила она в заброшенную башню, где в глыбе грубого янтаря человек и чудовище сплелись в бесконечном объятии, как в ту страшную ночь.

Рогатый венец [3] Роман

1

Дождь лил с угрюмой настойчивостью. Мокрый дорожный плащ давил на плечи. Страх и безысходность так же тяжело давили на сердце и разум.

Те, что были неграмотны и наивны и никогда не покидали пастбища и поля, которые обрабатывали и где с незапамятных времен трудились их предки, шептались о Плакальщице Глом. Они вглядывались в серое небо, словно с минуты на минуту ожидали увидеть ее переполненные слезами глаза, ощутить ее печаль, тяжело нависшую над ними, как проклятие.

Даже более грамотные и просвещенные тревожились от одной лишь мысли о проклятии, за которым последовало наше изгнание.

Быть может, правы были мудрецы-барды, благодаря которым мы, проходя через Ворота двор за двором, род за родом, оставляли не только родину, но частично и память о ней? Теперь мы задавали себе один вопрос: зачем нам понадобилась эта насквозь промокшая от дождя мрачная страна? С продвижением на север вопрос этот терял остроту. Мы знали одно: бегство наше было вынужденно, но необходимо. Братья по Мечу скакали впереди, готовые поднять тревогу в случае опасности. Замыкали шествие они же. С Братьями были Лаудат и Аус – их пение отворило Ворота в новый мир, а закрыли они их за собой, выбив дробь на шаманских барабанах, чтобы не было ходу назад. А может, у них была и другая цель: не допустить погони?

Проводники, скакавшие в авангарде, встретили нас по другую сторону Ворот. Они пробыли здесь уже полный лунный месяц, выясняя, что́ может подстерегать нас в незнакомой стране. Отчет их был странен. Они рассказывали о высоких горах и долинах, населенных некогда людьми. Во всяком случае, наши разведчики обнаружили заброшенные земли, на которых когда-то была жизнь, сходная с нашей. Об этом говорили сохранившиеся реликвии.