Колдовской мир. Год Единорога

Непонятно, с чего он вдруг со мной разоткровенничался? Если бы моя лошадь заговорила со мной, я удивился бы не больше. Я даже не сразу вник в смысл сказанного. Большая земля – свободная для расселения. Сюда явилось около сотни кланов, бо́льшая часть из них далеко превосходила нас числом, богатством и количеством скота. Даже для такого маленького клана, как наш, имелась неплохая возможность приобрести земельные богатства.

Гарн продолжал:

– Представители родов будут тянуть жребий. Был уговор – либо земли на побережье, либо остальные. Сивен, Урик, Фаркон, Дауан уже высказались за побережье. Остальным нужно сделать выбор. Я думаю, – он помолчал, – я поговорю об этом с тобой, Хьюлином и Эверадом, да еще и со Стигом, когда мы в полдень сделаем остановку.

Моего согласия он, вероятно, не расслышал, ибо тут же развернул лошадь и поехал к Эвераду. Я все еще пребывал в удивлении. Гарн все решал сам, никаких советов он не принимал, даже от своего наследника. Вдвойне странно, что на этот раз он хотел советоваться со Стигом, под чьим началом были сельскохозяйственные рабочие. Ведь Стиг даже не был членом рода.

Что было у него на уме? Зачем упомянул земли на побережье? В прошлом мы никогда там не селились. Менять жизненный уклад было не в наших привычках. Все же сейчас мы пришли в новый мир… Может, это повод покончить со многовековыми традициями и начать новую жизнь?

Я постарался припомнить, далеко ли отсюда до побережья. Братья по Мечу исследовали лишь небольшую его часть. Они видели остроконечные скалы и рифы, круто уходившие в море. Морским народом нас никак нельзя было назвать, хотя те четыре клана, которые упомянул Гарн, были рыбаками, во всяком случае когда-то были.

Мелкий утренний дождик стал затихать. Ближе к полудню пробилось бледное, водянистое солнце. Земля под ним стала потихоньку сбрасывать угрюмую тень, делавшую ее в наших глазах такой неприветливой. Мы сделали привал прямо на дороге. Кланы протянулись вдоль нее, как бусины на порвавшейся нитке.

Из передних повозок принесли бережно хранимые маленькие медники, положили в них угля – ровно столько, сколько необходимо было для нагрева травяного напитка, укрепляющего силы путника. На обед был пирог, испеченный в дорогу. Я поспешил: нельзя заставлять Гарна ждать.

Он сидел чуть поодаль на табуретке. Знаком пригласил нас сесть на толстую длинную циновку, размотанную и уложенную подле его ног. Возле Эверада и Стига я увидел Хьюлина, старшего из охраны Гарна. Лицо его было почти таким же мрачным, как и у хозяина.

– Есть такой вариант, – начал Гарн, как только мы уселись. – Я разговаривал с Куэйном. Он дальше всех проехал по побережью.

Гарн вынул из поясной сумки кусок кожи, свернутый в тонкую трубку. Расстелил ее перед нами. Мы сдвинули головы и увидели несколько темных линий.

Одна линия – жирная и черная – изгибалась то внутрь, то наружу. С одной стороны от нее отходили три линии потоньше, тоже неровные. Два изгиба большой линии были отмечены жирными черными крестами. Гарн указал на них в первую очередь:

– Это береговая линия – такая, какой ее видел Куэйн. Вот здесь и здесь бухты. Эту землю уже возьмут те, кто согласен только на побережье. – Его палец двинулся дальше по нарисованной береговой линии, пока не остановился на маленьком углублении. – Здесь устье реки. Она небольшая, но вода в ней хорошая. Протекает по широкой долине. По реке хорошо передвигаться, по ней можно сплавлять шерсть на рынок.

Шерсть! Я представил себе нашу жалкую отару. Какой там рынок?! Все, что можно было с них состричь, уже давно обращено в пряжу, связано и надето на наших людей. За последние три-четыре года едва удавалось справить новую куртку или юбку.

Эверад осмелился задать вопрос, который у всех нас был на уме:

– Это тот участок, мой господин, который вы бы предпочли, если его не заберут другие?

– Да, – коротко ответил Гарн. – Есть и еще кое-что. – Он замолчал, и никто не отважился спросить, что он имеет в виду.

Я не спускал глаз с линий, изображенных на коже, и старался представить себе то, что за ними стояло, – землю и море, реку, просторные долины, ждущие землепашцев, луга, где мы будем пасти наши маленькие стада. Но воображение было бессильно: я видел только линии, и ничего больше.

Гарн не просил у нас ни советов, ни комментариев. Да я и не ждал от него ничего подобного. Он позвал нас только для того, чтобы мы знали его волю и были готовы к его решению, если жеребьевка пройдет удачно.

Река на рисунке текла на север, за бухтами, которые уже выбрали себе рыбацкие племена. Я не представлял, сколько времени продлится наше путешествие на север и сколько дней придется идти пешком. Мы везли с собой драгоценные мешки с зерном, занимавшие половину повозки. Была весна, пора сеяться, если только мы рассчитываем в этом году снять урожай.