Колдовской мир. Год Единорога

Отчего она вдруг нарушила наши традиции и стала тайком приходить в это место, я не знал. Она мне не говорила, хотя я и спрашивал. Ответила лишь, что должна была это делать. При этом чуть не плакала. Я не стал настаивать, только предупредил ее об опасности и попытался взять с нее обещание больше туда не ходить.

И она обещала. Так искренне, что я ей верил. А после находил ее там, возле площадки, словно стояла она на пороге комнаты, в которую хотела войти, только не могла набраться смелости. В следующий раз я сказал, что больше ее обещаниям не верю и расскажу обо всем Фастафсе. За ней будут следить и не дадут незаметно уйти из долины. В тот день она долго и жалобно плакала, будто ее лишили сокровища, замены которому не найти. Она подчинилась, но с такой тоской, что я почувствовал себя жестокосердным тираном, хотя, напротив, единственным желанием моим было – защитить ее.

По окончании строительства появились первые признаки приближения осени. Все от мала до велика работали на уборке. Зерновые на целинной земле удались на славу. Стиг сиял. Урожай выдался лучше, чем он смел надеяться. Он повторял это снова и снова и уже строил планы на будущее. В следующем году он намеревался распахивать новые земли.

Хьюлин во время охотничьей экспедиции на запад наткнулся на третью стоянку людей, живших до нас. Он пошел вдоль притока реки и обнаружил еще одну долину. Там росли фруктовые деревья, увешанные плодами, которыми еще не успели полакомиться птицы и дикие звери. В том, что это были культурные деревья, сомневаться не приходилось, так как они были высажены в определенном порядке. Там, где дерево погибало и падало на землю, оставался лишь объеденный червями пень.

Мы отправились туда за урожаем. Мы – это Фастафса с женщинами, Эверад, я и трое человек из охраны. Айна с нами не пошла, сказав, что неважно себя чувствует. Фастафса уложила ее в постель.

На путешествие пришлось потратить два дня. Дорога вдоль зажатой между скалами реки была нелегкой. Весной, когда прибудет вода, путь туда будет полностью закрыт. Я понял это, когда увидел на скалах отметины, оставшиеся от весенних паводков.

Придя на место, мы добросовестно принялись за работу. Охрана бдительно несла свою службу, остальные таскали и опрокидывали корзины. Эверад и я ненадолго отлучились, чтобы взглянуть на вторую долину. Мы решили, что она сулит нам отличные перспективы. Надо будет уговорить Гарна, чтобы он расширил наши владения.

Кроме фруктового сада, других следов жизнедеятельности людей Древней расы мы не обнаружили, что нас порадовало. Мрачных птиц здесь тоже не видели. На рассвете третьего дня тронулись в обратный путь. Двое мужчин с мечами и арбалетами всегда были на страже. В глубине души мы испытывали постоянную тревогу, как бы приятно и невинно ни выглядели окрестности. Ощущение, что мы находимся на границе с вражеской территорией, никогда нас не покидало. Я спрашивал себя: отчего это? Ведь кроме птиц, которые к тому же давно улетели, нам никто больше не угрожал. И все же каждую минуту мы ожидали неожиданного нападения.

Дома нас поджидала беда. Не зря мучило нас смутное предчувствие недоброго. Нас встретил Хьюлин в полном вооружении, на коне. При виде его мы, мужчины, выдвинулись вперед, а женщины боязливо спрятались за наши спины. Все разом замолчали, хотя за минуту до этого слышались смех и пение.

Главнокомандующий кланом натянул поводья, колючие глаза его быстро осмотрели нас, будто он проверял, кто отсутствует.

– Госпожа Айна, – сказал он, остановившись перед Эверадом, – не была с вами?

– Нет, но она плохо себя чувствовала. Она сказала… Фастафса… – Эверад посмотрел на экономку.

Та выступила вперед. Глаза расширились, румяное обычно лицо побледнело.

– Госпожа Айна – что с ней такое? – Она отодвинула локтем Эверада и обратилась к Хьюлину с выражением яростного недоумения. – Она была дома, я дала ей снотворное, прежде чем уйти. Оставила с ней Трудас, чтобы она сидела рядом и присматривала за ней. Что вы с ней сделали?

– Она ушла. Сказала служанке, что чувствует себя лучше, попросила приготовить в дорогу еды и сказала, что они обе пойдут за вами вдогонку. Когда Трудас вернулась, Айны уже не было.

В этот момент меня охватило чувство раскаяния и вины. Я понял, куда ушла Айна. Но если она исчезла сразу после того, как мы ушли, то ее, стало быть, не было уже целые сутки! Я вынужден был исполнить свой долг: рассказать о том, что было мне известно, и понести ответственность за последствия.

Стоя перед Гарном, я понимал, что жизнь моя в его руках, и в то же время сознавал, что это пустяк в сравнении с тем, что может произойти с Айной. Что будет, окажись она сейчас рядом с котом, которого Гафия выбрала себе в попутчики?! Но то была Гафия! Айна ее Даром не обладала. Я рассказал все – и о Лунном святилище, и о том, что Айна тайком его посещала.