Колдовской мир. Год Единорога

Другая сцена изображала кота, гордо откинувшего назад голову. Рот его был открыт. Казалось, я снова слышу рев, который издал в лесу Груу. Под могучей лапой кота я увидел существо, состоявшее, казалось, из массы жестких волос. Оно протягивало похожую на корень когтистую лапу, желая, очевидно, вцепиться в противника.

Я тут же поверил, что сцены эти изображали битвы, действительно имевшие место в прошлом. Осознал собственное безрассудство – ведь я отправился в страну, которая наверняка до сих пор наводнена такими чудовищами. И тут же подумал о Гафии и о леди Айне. Хотя чем я мог сейчас им помочь? Ведь я до сих пор не напал на их след.

Топлива здесь не было, значит мне нечем было разжечь огонь в огромном камине. Я сел на его камень, чтобы немного подкрепиться. При этом я подумал, что на следующий день у меня должна быть удачная охота, так как на это пшеничное поле наверняка придут животные. По крайней мере, у меня есть вода, и я напился от души.

Поев, я опять обошел зал. Он к тому времени весь наполнился тенями. Я то и дело отходил от особо затененного уголка, как сделал бы, если передо мной оказалась бы группа беседующих людей, собравшихся в ожидании лорда, который возвестит о начале вечерней трапезы. Дом мне очень нравился. Я не возражал бы, если бы он стал моим, а я был бы лордом, происходящим из старинного и знатного рода. Увы! Я был безродным, безымянным. Жизнь моя будет так же пуста, как этот зал сейчас, а клан, который мне хотелось бы возглавить, лишь тень, которой не суждено стать реальностью.

Все же я смело поднялся на возвышение и подошел к четырем креслам, стоявшим в середине. Резьба на спинках кресел не была посвящена ужасным эпизодам охоты. Я увидел переплетение плодоносных фруктовых веток и длинных стеблей пшеницы с тяжелыми колосьями. Каждый орнамент обрамляли цветы. Тут мои мысли опять переключились на лесную фею. Что за народ она представляла? А может, это была душа дерева, которая выясняла, что я собой представляю?

Тут я самоуверенно подошел к четвертому креслу и уселся в него, обнаружив, что кресла рассчитаны на таких, как я, с физической точки зрения. Хотя камень был твердым, сидеть на нем было удобно. Я поставил локти на стол и уперся подбородком в ладони. Тут я увидел, что на поверхности стола тоже есть символы. Они поблескивали, и я мог рассмотреть их. Я опустил на стол правую руку, на которой все еще краснела полоска – метка, оставленная крылатым монстром. Указательным пальцем я стал обводить ближайший ко мне символ. Палец скользил мягко и быстро по изгибам и острым углам. Сам не знаю, зачем я обвел символ три раза…

Три раза…

Линии стали ярче. Возможно, я таким образом очистил их от скопившейся пыли. Я видел перед собой и другие символы. Все они размещались против зеленых кресел. Ни один из них не был таким ярким, как тот, что я обвел.

Вдруг откуда-то донесся звук, кажется из воздуха. Он был похож на звучание горна. Вроде бы одновременно раздался стук барабана. А может, это было слитное звучание многих голосов? Я только знал, что раньше я ничего подобного не слышал. Я снял руки со стола, положил их на резные подлокотники кресла и устремил взгляд в зал, желая выявить источник звука. В зале стало очень темно.

Звук прозвучал трижды. После этого мне показалось, что я услышал эхо, а может, и ответ откуда-то издалека. Темнота сгустилась. Я не видел даже панелей над камином, хотя ранее они были весьма заметны.

Мне почудилось, будто все здание, в которое я так бесцеремонно проник, стало меняться. Хотя я был сейчас ослеплен, вокруг совершались странные вещи. Я так крепко ухватился за подлокотники, что острые края резьбы ранили мне руки. Темнота была абсолютной. Я падал, а может, летел, а может, меня тащили куда-то… в другое место, а может, в другое время… откуда нельзя было сбежать.

11

Вероятно, темнота явилась результатом колдовства, и я не спал, хотя лучше бы это был сон. Я по-прежнему сидел в кресле за столом в том же огромном зале, но сейчас в нем было полно людей. Когда я пытался рассмотреть хоть кого-то из них, они каким-то образом уклонялись от прямого взгляда. Поэтому все, что я видел, представляло собой неясные очертания фигур, приглушенный цвет одежд. Лиц не удалось разглядеть ни разу. Хотя многие выглядели так же, как я, в зале были и люди необычные. Они держались непринужденно; некоторые были красивы, другие производили комичное впечатление.

Судя по всему, они собрались на пиршество. Это я скорее почувствовал, чем понял из разговоров. Они разговаривали, но я слышал лишь гул голосов, доносившийся издалека. Он был похож на рокот морских волн, разбивавшихся о берег.

Я наклонился вперед, стараясь сосредоточить внимание хотя бы на одном лице, рассмотреть его черты, но передо мной по-прежнему висела какая-то дымка. Затем я повернул голову направо, желая узнать, сидит ли кто-нибудь рядом со мной. Да, кресло было занято. В нем сидела женщина в платье цвета зрелой пшеницы. Но лицо ее и фигура представали передо мной как пятно. В кресле слева сидел мужчина. Больше я ничего не мог разглядеть.