Колдовской мир. Год Единорога

– Кубок – твой. Все остальное зависит только от тебя. Свободный выбор для вас обоих. Что ты выберешь – испытание с неизвестным для тебя результатом? Или ты решишь не делать ничего, а там – будь что будет?

Я не понял, что он имеет в виду. Но я высказал самое сильное свое желание:

– Гафия, Груу… Они могут нуждаться во мне. Я пойду к ним.

– Очень хорошо, ты сделал выбор. Иди же, и пусть сердце подскажет тебе, что делать!

Меня не унес прочь вихрь, и крыльев за спиной тоже не выросло. Вместо этого наступила полная темнота, и мне почудилось, будто я снова в Черной башне. Затем пришел свет – лунный свет.

Передо мной предстало Лунное святилище. Не то, что в долине, и не то, где Рейдхан совершала колдовские заклинания. На меня лился чистый яркий свет. Должно быть, это была другая чаша бессмертных весов, в противоположность той, где Айну ожидала духовная смерть.

Та, что я искал, стояла перед алтарным камнем. Тело ее отливало серебром, потому что она сбросила одежду и, купаясь в лунном свете, вбирала в себя живую энергию. В воздухе над алтарем возвышался столб яркого света, скрывавшего фигуру, которую едва можно было разглядеть.

Воздев руки и закрыв глаза, Гафия молилась перед алтарем. В лице ее было благоговение. Пальцы мои схватились за пряжки и застежки. Сначала я снял с себя все военные атрибуты, а затем и все остальное. Меня одевал лишь лунный свет, в руках был кубок. В мозгу мелькнуло воспоминание, и я взял с собой лист лесной волшебницы.

Подойдя к Святилищу, я почувствовал, что яркий свет передо мной сгустился. Я ощутил протест, сопротивление, как физическое, так и духовное. Из светлого облака между двумя колоннами вышла серебристая фигура Груу. Губы его сморщились в беззвучном предупреждении.

Глаза его, блеск которых не уступал драгоценным камням, обратились на кубок, а потом заглянули в мои. Я обнаружил, что во мне пробудилась способность к передаче мыслей. Я разговаривал с ним, убеждая кота, который был больше чем кот, – в том, что отныне и навсегда он займет подобающее место в моей жизни.

«Это мое право и ее выбор».

Груу посторонился, и я вошел в Лунное святилище.

Какая энергия! Она ударяла по мне. Я чувствовал ее холодное прикосновение к коже. Тело покалывало, как иголками. Мне хотелось броситься вперед, но я шел медленно, шаг за шагом. Кубок я держал рядом с сердцем, в другой руке зажал теплый лист.

Гафия медленно повернулась, словно ей был подан предупреждающий знак, нарушивший безмятежное волшебство царившей здесь атмосферы. Глаза ее расширились. Жестом она отстранила меня.

Но я знал, что надо делать. Ведь я уже сделал выбор. Теперь очередь была за ней. Я положил лист в кубок. Он лежал там всего лишь несколько мгновений, а потом растаял. В кубке что-то закружилось, поднялось и наполнило чашу до краев. Щедрая природа отпраздновала и благословила этот час.

Как рыцарь во время торжественной церемонии перед прекрасной дамой, так я опустился перед Гафией на одно колено. Мне показалось, что на мою голову что-то легонько надавило. Вероятно, Свет, хотя я готов был принять венец, который я, правда, не заказывал.

Гафия указала на меня пальцем:

– Уйди!

Она произнесла это властно, но в то же время заметен был оттенок страха. Давление на меня усилилось. Если она не уступит, меня изгонят отсюда и мы оба утратим цельность.

– Диана!

Когда я не подчинился, Гафия опять повернулась к алтарю, к светлой колонне, висящей над ним.

Я видел, но неясно… Не думаю, чтобы какой-то мужчина увидел ее, но в светлом столбе угадывалась тень стройной девушки. Смутно различимое лицо имело неуловимое сходство с лицом Гафии – скрытное, гордое, преданное данным ею клятвам, отрицающее полноту жизни.

– Диана! – снова воскликнула Гафия.

Лицо стало холоднее, с оттенком враждебности. Приобретенные знания подсказали мне, что Диана способна убить мужчину, соблазнившего девушку или тем более совершившего над ней насилие.

Я позвал на помощь, но мне не ответили. В этой борьбе я должен победить сам.

– Диана! – В голосе Гафии послышался вопрос.

Из кубка спиралью поднялось облачко цвета золотого платья Гунноры. Потом оно стало янтарным, и пьянящий аромат заполнил пространство между нами.

– Диана…

Гафия уже не звала, она бормотала. Слегка отвернувшись от серебристой фигуры, она взглянула на меня. Я заговорил, и это были слова ритуала, такого древнего, что люди из нашего клана, пожалуй, его и не вспомнят.

– Поле ждет зерна, Сила женщины открывает поле для зерна. Вот пришел тот, кому дано право пробуждать, за пробуждением последует жатва – пища для тела, ума и духа.

Гафия нерешительно шагнула ко мне – один шаг, другой… Лицо ее выражало борьбу. Я ждал, сжимая в руке кубок. Выбор… выбор был за ней. Я не буду настаивать. Она сама должна прийти ко мне, по своей воле.