Колдовской мир. Год Единорога

Я начала с того, как проснулась в брошенном лагере. Когда он услышал о Гончих, из груди его вырвался странный звук, похожий на яростное шипение кошки, а когда я принялась рассказывать о том, как их опоила, он не сдержался и, прервав меня на полуслове, воскликнул:

– Истинная ведьма, никаких сомнений! Если бы ты научилась пользоваться своим Даром…

– Что бы было тогда?

– Не знаю, ведь мы, Всадники, не сведущи в этом искусстве, но думаю, ты могла бы бросить вызов всей Стае… Так, значит, ты усыпила Гончих Ализона. Будем надеяться, они уже не проснутся! Но ведь после того, как мы вошли в Арвон, Ворота вновь закрылись – как же ты сюда попала?

Я рассказала, как взобралась на вершину скалы и прошла с закрытыми глазами сквозь лабиринт из пляшущих камней.

– Это руины Кар Рэ Догана – крепости, воздвигнутой волшебством в давние времена для защиты от злых сил, наводнивших пустоши. Ты нашла очень древний путь, по которому наша раса не ступала уже полторы тысячи лет.

Потом я поведала о том, как разрушила барьер из света и вышла к плато Хранителей.

– Оно называется Усыпальницей королей, – объяснил мне Херрел. – Они правили в незапамятные времена. Когда мы впервые пришли в Арвон, там еще оставались их потомки. Наши роды смешались, мы переняли некоторые из их обычаев. Когда их король умирал, его хоронили в каменной нише стоя, чтобы он мог смотреть на мир. Если потомок нуждался в совете, он проводил в Усыпальнице ночь и получал ответ на свой вопрос, во сне или наяву. Помимо того, короли охраняют Арвон – таково заклятье, наложенное на них после смерти.

– Я чувствовала на себе их взгляд. Почему они меня пропустили?

– Потому что знали о твоей Силе. Но то, что ожидало тебя впереди, было куда страшнее и опаснее…

От его слов меня бросило в дрожь, и я поведала ему о ночном ужасе, который мне довелось пережить.

– Ты видела То, что бежит по скалам, и выжила… О Гиллан, Гиллан! Воистину ты родилась под счастливейшей звездой! Оно не может ходить по нашим полям, но встреча с ним грозит гибелью всему живому.

– Что ж, остальное тебе известно. – Я вдруг почувствовала, что у меня совсем не осталось сил. – Херрел, где же обещанная вода? Так хочется пить…

– На этот раз я тебя не разочарую.

Мы свернули с дороги и совсем скоро подъехали к мелкому прозрачному ручью. От его веселого журчания жажда моя стала совершенно невыносимой – все бы отдала, чтобы опустить лицо в прохладный поток и пить, пить… Но когда Херрел помог мне слезть с седла, я была столь слаба, что даже не могла держаться на ногах. Тогда он отнес меня на берег ручья, достал из мешочка на поясе маленький рог для питья и, наполнив его живительной влагой, поднес к моим губам.

– Кажется, я уже никогда не напьюсь и не наемся вдоволь, – сказала я, осушив рог. – Такая внутри пустота…

– Ну, это уладить недолго, – весело ответил он, старательно избегая моего взгляда.

– Помнится, ты говорил, я из тех, кто хочет слышать правду, а не слова успокоения. Дело ведь не только в еде и воде, верно, Херрел?

– Еще я говорил, что время не на нашей стороне. Они уже знают, что я разрушил заклятье и не выполнил того, что было велено. И теперь вытягивают из тебя жизненную силу, чтобы подпитывать ею свою Гиллан. Ты от этого не умрешь, однако достаточно будет и того, что ослабнешь и замешкаешься в пути. Остальное довершит время.

Я взглянула на руки: они дрожали, и я никак не могла унять эту дрожь.

– У них есть еще одно оружие против меня – мой страх.

– Да. Они пустят в ход любые средства, чтобы лишить тебя мужества.

Я снова вернулась к вопросу, который не давал мне покоя:

– Так эти земли обитаемы или нет? И станет ли местный народ сражаться против нас?

– Людей здесь встретишь нечасто – на равнинах их куда больше. Будь ты сама по себе, они по приказу Стражей Границ устроили бы на тебя охоту. Но ты со мной, а потому они не будут вмешиваться, предоставив нам самим разбираться со Всадниками-оборотнями.

– Но ты говорил, нас за каждым поворотом ожидает опасность.

– Так и есть – Всадники об этом позаботятся.

– А я-то думала, ваша страна – гостеприимный край, полный чудес, но никак не опасностей.

Херрел грустно улыбнулся: