Колдовской мир. Том 1

Невыносимый визг вдруг оборвался, и позади нас с неба что-то упало. Тяжело грохнувшись о землю, оно взорвалось, выпуская клубы черного удушливого дыма. Рентаны пронесли нас сквозь него на полном скаку — мы и вдохнуть его не успели. Оглянувшись назад, туда, где только что с неба свалилось на землю какое-то жуткое чудище, я ничего не увидел.

И опять завыли серые, и опять из густой травы послышался злобный вой, это расты окружили нас цепью и теперь подбирались все ближе и ближе. Рентаны, которые больше не могли скакать вперед, встали на дыбы и завертелись на месте. Но Эфу-тур яростно прокладывал, а вернее сказать, прожигал нам своим кнутом среди этой нечисти путь. Там, где дорога поворачивала на Ха-Гарк, мы вынуждены были принять бой.

Мой меч со свистом рубил врагов. Но я слышал, как стонет от боли мой верный рентан, когда зубы серых впиваются в его бока, и не смог удержаться, и снова выкрикнул те же самые слова. И опять увидел, как ослепительные молнии прожигают шкуры серых. Но тут шум боя заглушил всесокрушающий грохот. Казалось, он обрушился на землю сверху, как лавина, и накрыл всех, в том числе и нас. Невольно я прижался к спине Шила, краем глаза успев заметить, как безвольно повисла рука Эфутура, хотя боевого кнута он так и не выпустил. Серые, зажав уши лапами, бросились кто куда. У тех же, кто остался, головы дергались, как в агонии.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я, наконец, очнулся, то почувствовал, что Шил подо мной дрожит, как в лихорадке. Один шаг, другой, третий... Подняв голову, я увидел, что он идет за Шапурном по дороге, ведущей в Ха-Гарк, и что Эфутур едет, повесив голову на грудь, словно все еще не вышел из забытья. Мне хотелось оглянуться, чтобы узнать, не догоняют ли нас враги, но сил не хватало даже на такое простое движение. Когда же я все-таки заставил себя сделать это, дорога позади была пуста, исчезло и болотное зловоние, донимавшее нас от самого озера. Правда, теперь в воздухе чувствовался другой непонятный запах — он был каким-то металлическим.

Рентаны наши все шагали и шагали, и вскоре мы добрались до развалин Ха-Гарка. Здесь Эфутур, наконец, очнулся. Он был страшно бледен, а когда глянул на меня, в его глазах я прочитал холодок отчуждения.

— Никогда больше не делай этого! — его просьба звучала как приказ.

— Сам не знаю, как это вышло...— растерянно пожал я плечами.

— Ты призвал древние силы, и они ответили на твой призыв. Здесь нельзя прибегать к колдовству, чужеземец. Я не знал, что ты можешь вызывать Силы...

— Я и сам не знал этого,— оправдывался я.— Не понимаю даже, как это вышло. Ведь я воин, а не колдун.

Мне и самому было трудно поверить в то, что произошло. В Эсткарпе свято верили, что управлять тайными силами могут только Колдуньи. Однако мой отец был наделен таким же Даром, как и они. Даже Владычицы были вынуждены признать это. А моя мать, госпожа Джелита из Эсткарпа, не побоялась разделить с ним свою Силу, которую она восстановила, опираясь на разум и волю.

Но то, что случилось со мной, меня просто ошеломило. Довольно! Мудрости моей достаточно, чтобы понять: без подготовки, без необходимой защиты пользоваться такими вещами нельзя — это безрассудно. И может навлечь беду не только на меня, но и на всех окружающих. Пусть Эфутур будет спокоен — больше я никогда не решусь на такое. Но, вспоминая происшедшее и тот жуткий грохот, от которого содрогнулся весь мир, я невольно задумался: что же это было? Удар оказался настолько сильным, что рассеял всех наших врагов, и погони теперь, как я убедился, за нами тоже не было. По ступенчатой дороге мы миновали Ха-Гарк, спокойно проехали дальше и вскоре без всяких приключений добрались до границ Долины.

Теперь вдоль нашей тропы возвышались скалы, на которых горели высеченные на них руны, оберегающие Долину от врагов. Многие из них были мне знакомы по древним рукописям Лормта. И когда Эфутур, останавливаясь у каждого камня, проводил над рунами рукой, я догадался, что он замыкает в единую цепь все знаки и вновь готовит их к защите Долины от Темных. На Ютаяне, самой большой скале, руны горели зеленым огнем, словно их глубокие борозды были выложены драгоценными камнями. Когда мы подъехали к ней, Хранитель Зеленого Безмолвия повернулся ко мне:

— Приложи-ка к ним свои ладони, Кемок,— сказал он.

Мне это не понравилось — я понял, что он мне не доверяет.