Колдовской мир. Том 1

Эфутур согласно кивнул и повернулся лицом к берегу. К Мечу Союза, воткнутому в песок, он больше не притронулся. Той же самой дорогой кроганы провели нас к воде, опять усадили в лодку и оттащили ее к другому острову. Там мы нашли площадку, выложенную плитами, с ямкой для костра. Рядом лежала охапка хвороста. Мы достали из походных мешков свои припасы и наскоро перекусили. Мне хотелось как следует разглядеть серебряный остров, с которого нас так ловко выдворили, и я подошел к воде, но колдовской туман тут же скрыл его от моих глаз. Когда его дымка временами редела, мне казалось, что я вижу, как кроганы то выходят на берег из озера, то опять скрываются в воде. Но вокруг нас было тихо и пустынно. Эфутур ломал голову, пытаясь предугадать, что решат кроганы, потом, махнув рукой, сказал, что для них закон не писан, и Динзиль был прав, считая, что повлиять на них, уговорить, склонить на свою сторону просто невозможно. При звуке этого имени тревожные предчувствия, которые я все время гнал от себя, охватили меня с новой силой. И я, скрывая свою заинтересованность, стал расспрашивать Эфутура о предводителе горцев. И вскоре узнал, что Динзиль был потомком людей древней расы. Зеленые считали его самым обычным человеком, хотя и восхищались храбростью горца и его воинскими подвигами. В детстве его взял в обучение один из колдунов, которых к тому времени осталось в Эскоре совсем немного. Чародей пользовался тайным Знанием, чтобы уберечь от темных сил тот уголок Эскора, где он нашел убежище. Так что вполне возможно, что Динзиль, как и его учитель, обладал тайной силой. Мне хотелось поделиться своими сомнениями насчет предводителя горцев с Эфутуром. Но он с таким неподдельным уважением говорил о Динзиле, что я не решился. Да разве могли мои смутные подозрения поколебать его уверенность в давно знакомом ему человеке? Конечно, нет.

Стало темнеть, но с серебристого острова до сих пор не было никаких вестей. Поужинав, мы улеглись, покрепче завернувшись в свои плащи. Но ужасный сон заставил меня встать посреди ночи. Я решил, что он предвещает несчастье — такой же кошмар привиделся мне, когда колдуньи похитили у нас Каттею. Я тогда проснулся в таком же ужасе, напрасно силясь вспомнить, что же это такое страшное мне приснилось.

Уснуть я больше не смог, но будить Эфутура, чтоб поделиться с ним своей тревогой, мне было жаль. Меня охватило жгучее желание поскорей покинуть остров кроганов и вернуться в Долину, чтобы узнать, не случилось ли какой беды с Каттеей или Кайланом. Я спустился на берег. И хотя ориентироваться здесь было трудно, повернулся в ту сторону, где, как мне казалось, была Долина, и, прижав к лицу ладони, стал мысленно призывать Каттею. Я должен был знать, что с ней происходит. Ответом было молчание. После недолгой передышки я вновь собрал всю свою волю и опять позвал сестру. Ответ пришел слабый, едва уловимый. Каттея беспокоилась обо мне, но я сказал ей, что опасность угрожает не мне, а им с Кайланом. Не случилось бы чего-нибудь с ними плохого. Но сестра успокоила меня. Может быть, сказала она, это действие какого-нибудь Зла, которое сейчас находится в пространстве, разделяющем нас. Возможно, это оно наслало такую тревогу. И чтобы какая-нибудь враждебная сила не нашла меня по моему зову, посланному Каттее, как по маяку, сестра попросила, чтобы я оборвал связь с ней. Мне очень не хотелось делать это, но Каттея так настаивала, что я вынужден был подчиниться. И все же тревога почему-то не утихла. Видно, спокойствие продлится недолго.

— Кто ты? И кого зовешь? — вдруг послышалось из темноты .

От неожиданности я выронил меч, остро блеснувший в лунном свете. Ко мне бесшумно приближалась женщина. Ее перепончатые ступни, казалось, едва касаются песка. В свете луны я увидел бледное лицо, на голове тростниковый обруч, украшенный ракушками, маленькое хрупкое тело облеплено туникой, с которой стекают струи воды.

— Кого ты зовешь? — тихо спросила она, откидывая со лба влажные пряди волос.

Голосу ее не хватало выразительности. Как и у всех кроганов он был монотонным, что ли. Обычно с первым встречным я в откровенности не пускаюсь. Но тут, неожиданно для себя самого, ответил:

— Мне приснился ужасный сон, думаю, он вещий. И я испугался за сестру и брата. Мне кажется, им что-то грозит.

— Я Орсия, а кто ты? — она словно и не слыхала того, что я только что ей сказал, так важно было ей узнать, кто я такой и откуда.

— Меня зовут Кемок. Кемок Трегарт из Эсткарпа.

— Кемок...— задумчиво повторила она.— Видно, ты из тех трех чужеземцев, которые пришли, чтоб накликать на нас беду...

— Ну, нет,— мне стало обидно и захотелось переубедить незнакомку.— Мы ведь и сами бежали от беды. Едва перебрались через горы. И знать не знали, что творится у вас здесь. Просто нам нужно было убежище.

— Как бы там ни было, а вы нарушили наш покой.

Орсия подняла с песка камешек, бросила его в озеро, мы услышали тихий всплеск и увидели расходящиеся по воде круги.

— Вы разбудили Зло. И теперь ты хочешь втянуть в это кроганов?