Колдовской мир. Том 1

Эфутур протрубил еще два раза. Но нам по-прежнему никто не ответил. Я глян}гл на своего спутника — Хранитель Зеленого Безмолвия сохранял спокойствие и невозмутимость, хотя на его лице я заметил едва уловимые признаки нетерпения... Было непонятно, сколько еще времени нам придется стоять здесь в ожидании, когда же, наконец, хозяева этих мест откликнутся на наш призыв. И вдруг я почувствовал, что они приближаются. Нет, я ничего не услышал, звуков никаких не было — тишину так ничто и не нарушило. Скорее всего, это было смутное движение воздуха. Обычно я всегда чувствовал приближение матери или Каттеи. И тогда, как и сейчас, было такое ощущение, словно кто-то очень уверенно двигался к своей цели. Похоже, что это был сильный поток энергии, исходящий от живых существ. Я глянул на Эфутура и понял, что он тоже чувствует приближение кроганов. Хранитель Зеленого Безмолвия повернулся лицом к озеру, держа перед собой Меч Союза, словно эта была верительная грамота. Красный и зеленый шнуры на его рукояти сверкали в солнечных лучах, словно были сделаны из драгоценностей.

Но вот тростник, зеленеющий на краю озера, качнулся, и из воды поднялись две фигуры. Легко ступая по топкому илу, они двинулись к нам навстречу. Кроганы были совсем как люди. Разве что ступни у них клином расширялись от пятки к перепончатым пальцам. Бледные их тела, по которым струями стекала вода, блестели на солнце, а прилипшие к голове короткие волосы были но намного темнее кожи. На шее у кроганов с обеих сторон виднелись жаберные щели — на воздухе они смыкались и сейчас были похожи на две полоски. Набедренные повязки водяных жителей были сделаны из сверкающих всеми цветами радуги чешуек. А с пояса свисали раковины, которые, видимо, служили им сумками. В руках с перепончаты ми пальцами кроганы держали покрытые резьбой остроконечные жезлы, одна половина которых была черной, а другая зеленой. По виду они скорее напоминали какое-то смертоносное оружие, чем символ мира. Но люди-амфибии в знак своих миролюбивых намерений держали их остриями вниз. Когда же они подошли, я разглядел их глаза — немигающие, темно-зеленые, почти кошачьи, они мало походили на глаза людей. Скорей, это были глаза животных.

— Эфутур,— вместо приветствия утвердительно сказал один из кроганов, словно отмечал факт, который видел.

— Ориас? — с вопросительной интонацией произнес Эфутур имя кроганского владыки.

Он повернул Меч Союза к ним лезвием, и красно-зеленая рукоять опять ярко сверкнула на солнце.

Кроганы молча смотрели на нас, на покрытый рунами Меч Союза, наконец, тот, который, по всей видимости, был главным, махнул рукой. Это можно было расценивать, как приглашение следовать за ними. Они повернулись и зашагали к озеру, и мы, прыгая с кочки на кочку, последовали вслед за кроганами. В воздухе разливался тухлый запах болота, наши сапоги увязали в топкой жиже. А наши проводники -кроганы шли впереди как ни в чем не бывало. К их перепончатым ступням болотная грязь не приставала.

Когда мы, наконец, добрались до чистой воды, я решил, что дальше нам придется следовать за хозяевами вплавь. Но тут в тумане шевельнулась какая-то неясная тень, и от одного из островов к нам скользнуло что-то вроде лодки — водяные жители умело натянули на деревянный каркас кожу какого-то неведомого зверя. Ее быстро тянул за собой большой кроган. Но был ли это кто-то из наших провожатых или же кто-то новый, я не понял, поскольку для меня они пока что были все на одно лицо. Суденышко, предложенное нам кроганами. было очень неустойчивым, так что сесть в него оказалось совсем непросто. Наши рентаны даже и не пытались сделать это и, переглянувшись, молча поплыли рядом с лодкой, которую кроганы, как и недавно, ловко потащили за собой, с той лишь разницей, что сейчас в ней торжественно восседали мы с Эфугуром.

Постепенно тухлый болотный запах рассеялся, в лицо повеяло пресной свежестью чистой озерной воды. И вскоре сквозь туман проступили очертания какого-то острова. Когда мы к нему приблизились, я увидел, что берег его усыпан тончайшим серебристым песком, а вдали, за прибрежной полосой поднимаются невиданные деревья. Их высокие тускло-серебристые ветви напомнили мне легкие и пушистые перья, которые иногда привозили из-за моря салкарские купцы. Чуть не до самой земли свисали с них гирлянды бледно-желтых цветов, придавая всему вокруг сказочный вид.