Колдовской мир. Том 1

— Очнись! Очнись же!

— Кайлан, ты?

— Да очнись же! Скорей! Дусса, помоги! Сделай что-нибудь, чтобы он очнулся! Прошу тебя!

Я почувствовал, что в лицо мне плещут водой. Кто-то звал меня, но не вслух, а мысленно — так, как говорила между собой наша троица.

— Кайлан?

— Очнись же! Слышишь? Очнись, если ты жив!

Нет, это не Кайлан и не Каттея. Голос совсем незнакомый — тонкий, пронзительный. От таких голосов, если они звучат наяву, режет уши. Ну а у меня такая резь началась в глубине мозга. От этого голоса хотелось уйти, спрятаться, но он не оставлял меня в покое, не давал опять уйти в глубину беспамятства.

— Ну очнись! Очнись же поскорей!

Я открыл глаза, думая, что увижу то самое чудовище, которое так напугало меня недавно. Но передо мной неожиданно оказалось милое девичье лицо — очень бледное, обрамленное серебристым туманом волос.

— Очнись! — чьи-то руки трясли меня за плечи, пытаясь оторвать от земли.

— Кто ты?

Но она все оглядывалась по сторонам, словно ждала, что чудовище, напугавшее меня, вот-вот появится опять. Я видел, что девушка очень встревожена, но мной владело полное безразличие ко всему на свете. Глянув на меня, она нахмурилась, и голос ее стал еще требовательней и громче. Ее мысли, словно ножи, пронзали мой измученный мозг.

— Послушай! У нас нет времени! Они договорились и заключили сделку, а ты — обещанная им плата. Понимаешь? Ты что, хочешь попасть к тем?

Я порывисто вздохнул. Ей все-таки удалось растревожить мой инстинкт самосохранения, который порой действует вернее разума. Она тянула меня к реке, и я, хоть и с трудом, пополз за ней сам. Но тут же опомнился и стал вырываться из ее рук.

— Там... там что-то...

Но девушка обхватила мои плечи еще крепче.

— Не бойся! — кричала она мне в отчаяньи.— Он послушный. Не бойся его! За тобой с минуты на минуту придут! Скорей!

И я поверил ей, не стал больше сопротивляться, послушно пополз за ней к реке, и вскоре мы уже были в воде.

— Перевернись на спину! — попросила девушка.

Бережно поддерживая мою голову над водой, она стремительно потащила меня вниз по течению. Оно было для нее чем-то вроде быстрого коня, который помогает убежать, скрыться от погони. А это было самое настоящее бегство. В воде я окончательно пришел в себя и понял, наконец, что нам угрожает опасность.

Вдобавок ко всему вдруг хлынул ливень. Словно бичом, хлестал он водяными струями речную гладь. Тучи, таившие его в себе, вдруг выпустили дождь на волю. Они, наконец, решились расстаться со своей тяжелой ношей. Его струи заливали мне лицо. Я закрыл глаза и почувствовал, что теперь девушка тревожится еще больше, чем раньше.

— Скорей на берег, пока вода не поднялась,— услышал я ее торопливую мысль.

Потом она что-то мысленно крикнула, но на такой высоте, что я не смог воспринять эту мысль. И тут же от нее ко мне передалось чувство огромного облегчения. Я услышал:

— Теперь надо нырнуть. Вдохни как можно больше воздуху и задержи дыхание.

Мне ничего другого не оставалось — только слушать ее и подчиняться. Все равно на мои протесты она не обращала ни малейшего внимания. Мы нырнули, и через несколько мгновений под водой вдруг стало темно — очевидно она отыскала какую-то подводную пещеру. Меня томила неизвестность, и страх перед ней возрастал от сознания собственной беспомощности. Да понимает ли эта кроганка, что мне нужен воздух?! Воздуха, черт побери! Воздуха! И сейчас же!

Я с облегчением почувствовал, что мы вынырнули на поверхность, и стал жадно дышать. В ноздри мне ударил запах какого-то животного. Хотя вокруг плескалась вода, было ощущение, что мы залезли в чью-то нору. Несмотря на темноту девушка уверенно тащила меня вперед.

— Где мы? — спросил я Кроганку.

— В подземном туннеле — он ведет в жилище асптов. Здесь нам придется пробираться ползком, держись за мой пояс.

Трудно, было переменить положение тела в такой тесноте, к тому ж мешала и темнота. Но руки моей спутницы по-прежнему бережно поддерживали и направляли меня, помогали ухватиться за ее украшенный ракушками пояс. Наконец мы вползли в большую пещеру. Откуда-то сверху струился бледный свет. Таинственно и призрачно светились какие-то растения, торчащие из расщелины в каменных сводах. Сухие листья и речной тростник мягким ковром устилали пол, а стены были покрыты ровным слоем затвердевшего ила.