Колдовской мир. Том 1

И тут заговорил мой меч, на металле снова зажглись магические знаки. По пояс в тумане навстречу мне бежала женщина, которую я так долго и мучительно искал. Как же это могло так случиться — бегущая Каттея и огненные руны на мече, говорящие об опасности?

Она тянула ко мне руки, она кричала:

— Брат мой, я здесь!

Так уже было когда-то. В саду у Колдуний предо мной уже однажды предстала не настоящая Каттея, а умелыми чарами вытканный ее образ. Но вдруг это наступило то самое будущее, которое предрекла Лоснита? И сейчас я, Кемок Трегарт, убью свою сестру, подняв меч на ту, что бежала из тумана навстречу. Так думал я, но эти мысли сменяли другие. Меч не может обмануть. Зло надевает личину добра, и отвратительное может казаться прекрасным. Так совсем недавно говорила Орсия.

Но бегущая Каттея уже называла мое имя. Улыбка ее была радостной и прекрасной. И вдруг шарф стал у нее на пути. Из ее рта вырвался какой-то отвратительный квакающий крик. Человек не может издавать таких звуков. Она отшатнулась от зеленого шелка, словно наткнулась на змею. И я ударил ее, пылавшим кровавым заревом, мечом. Я взмахнул мечом, и его клинок стал красным уже от самой крови, а не от магических рун. И руки моей коснулись капли этой крови. Там, где ее капли брызнули на мои руки, кожу обожгло, словно это были капли огня. А у моих ног в смертных муках корчилось ужасное чудовище. Уже испуская дух, оно все еще хотело дотянуться до меня лапами и вонзить черные когти.

Не послал ли этого зверя навстречу мне хозяин Черной Башни? Не прочло ли чудище мои мысли, не обратилось ли оно ликом той, о которой я думал? Я только сейчас понял, что бежавшая мне навстречу была совсем юной Каттеей. Я ведь и вспоминал в это время сестру, какой она была давным-давно в Этсфорде.

Пришлось несколько раз воткнуть меч в песок, чтобы очистить его от черной крови чудовища. От капель, брызнувших мне на руку, на коже остались волдыри. Но шарф не давал возможности передохнуть. Он уже далеко ушел от меня и продолжал стремительно уползать вверх. Следуя за ним, я вышел на песчаную дорогу. Видимо, кто-то проезжал здесь совсем недавно. Во влажном песке была оставлена глубокая колея. Шарф полз в том же направлении. Понятно, что и я последовал за ним. Будь что будет, даже если зеленая змейка приведет меня к воротам, где стоит стража Динзиля. По бокам дороги громоздились скалы, и я вспомнил тропу, что вела к долине Лоскиты.

Тут также в скалах возникали лики огромных чудовищ. Они наблюдали за мной, но сейчас же пропадали, как только я пристально в них вглядывался.

Откуда-то издали послышались чьи-то рыдания — может, это разбушевался ветер? Они звучали все громче. Тропа становилась круче, переваливала через хребет и падала с кручи, чтобы затем опять устремиться вверх. В низине к скале была привязана женщина, в одежде, какую носят в Зеленой Долине. Одежда эта была изорвана. Тело женщины покрывали ссадины, на ее лице запеклась кровь. Она стояла в какой-то странной позе и бормотала что-то бессвязное. Казалось, она обезумела от боли и страха.

На мече опять вспыхнули руны. Обмануть его было нельзя. Все хитрости Динзиля он тут же разоблачал. Можно было не обращать внимания на этот спектакль. Но оставлять в тылу неприятеля не в моих правилах. Иллюзия была настолько искусной, что я с трудом заставил себя нанести удар.

Окровавленная женщина обернулась мужчиной. К моему удивлению, умирающий был действительно человеком. Человечье лицо, человечьи руки. И только ненависть, горевшая в его глазах, и крик, с которым он рухнул на землю, были звериными.

Чудовище, убитое неподалеку отсюда, мужчина, сраженный моим мечом. Ведает ли Динзиль, что его стражники мертвы? Знает ли он, что я продолжаю свою дорогу? И вообще — известно ли ему, что я здесь?

Когда я опять вскарабкался вверх по склону, передо мною, наконец, появилось то, к чему я так долго добирался.

Черная Башня — я узнал ее, я уже видел ее на голубом песке у Лоскиты. Вот она — неприступная цитадель. Я замер, не зная, что делать дальше. Значит, это здесь определится моя судьба. Я вспомнил о той картине, которую показала мне Лоскита,— неподалеку от этой Башни мне суждено убить Каттею. Я был готов встретить здесь любую неожиданность, я был готов к борьбе.

А моя зеленая змейка все струилась и струилась дальше, все ближе подбираясь к этому чертову пальцу, упирающемуся в небо.

Башня и вправду была черной — из черного мрачного камня сложили неведомые строители ее стены. Камни эти дышали тысячелетиями. Древность здесь была такой же невероятной, как и в колдовском квартале города Эса, где обитали Владычицы Эсткарпа. Казалось, что над Башней этой пронеслись не только века, возраст ее надо измерять какими-то другими исчислениями времени. Ее стены были сплошные — ни одного проема, ни одного отверстия. Словно окна и двери придумали после того, как строители возвели эти стены. Ее построили на возвышенности, поросшей серой травой, густой и короткой, как щетка.