Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

Турсла никогда не подозревала, что в Мафре остались силы на такую быструю поступь. Они шли не одни – в ту же сторону двигалась целая толпа. Камни старинной дороги стали скользкими от воды, но Мафра, хоть и незрячая, ни разу не оступилась.

Они достигли обвалившихся стен дома Вольта. Но никто не остановился, пока не подступили к его креслу. Здесь, может быть, сами камни своим дыханием разогнали туман, он крышей навис над головами, но уже не скрывал того, что лежало под ним.

Зажгли свечи-лучины в сосудах по сторонам кресла. И в руках выстроившихся вдоль стен людей загорелись факелы. В кресле Вольта снова сидела Уннанна. Сжимая пальцами гигантские подлокотники, она наклонилась вперед с жадным выражением на лице.

Те, на кого был устремлен ее взгляд, стояли внизу, у подножия кресла. Там был Аффрик, но в его осанке не осталось ни капли той надменной гордости, с какой он уходил отсюда исполнять волю Матери клана. Он был бледен, одежда в болотной грязи, одна рука притянута к боку лыковыми полосками – так делали, чтобы вправить и дать срастись сломанной кости.

При виде его Турсле вновь представилась картина: Аффрик спотыкается, словно запутавшись в силках, спотыкается и падает ничком, заваливаясь на резной столб с вырезанным ликом Вольта. Ее желание – ее сон! Неужели это она так обошлась с Аффриком? Но если так, она не добилась, чего хотела. Потому что между двумя спутниками Аффрика стоял увиденный ею на дороге всадник – тот, кого Мафра назвала Саймондом.

Шлема на нем не было, и его светлые волосы – почти такие же бесцветные, как у нее, – блестели в свете факелов. Но голова его бессильно свесилась на грудь. И ноги у него подкашивались – видно было, что он держался прямо только с помощью стражников. В волосах его запеклась кровь.

– Свершилось! – зазвенел голос Уннанны, заставив умолкнуть собравшихся и установив тишину, в которой слышались лишь голоса болота. – Сделано, и сделано хорошо. Вот тот, кто даст нам новую жизнь! Разве не исполнилось по моему слову? Вольт привел к нам в руки того, кто напоит нас своей Силой и…

Турсла не заметила никакого знака, но стражники вдруг выпустили Саймонда, и пленник повалился ничком. В нем, видно, еще теплилась искра сознания, потому что он выставил вперед руки, удержался на коленях, ухватился за ступень, на которой стояло кресло. И с заметным усилием поднял голову, подтянулся вперед и вверх, уцепился за подлокотник и сумел встать на ноги.

Девушка не видела его лица. Забыв обо всем, она оставила Мафру, протолкалась вперед, никого не замечая, лишь бы оказаться ближе к пленнику.

– Что вам от меня надо? – спросил тот, оборачиваясь к торам.

Аффрик сделал шаг вперед и плюнул. Рот его растянулся злобной щелью.

– Полукровок! Нам нужно от тебя то, чем ты владеешь не по праву, – та кровь, что принадлежит торам!

Раздался звук, похожий на далекий визг вак-ящера. Это смеялась Уннанна.

– Он верно говорит, полукровок. Ты – часть народа Тора. Пусть же эта часть теперь даст нам то, в чем мы нуждаемся.

Ее язык, свесившись на нижнюю губу, заходил из стороны в сторону, словно она слизывала болотный мед и упивалась его сладостью.

– Нам нужна жизнь. – Она наклонилась к тому подлокотнику, за который цеплялся Саймонд. – Кровь – это жизнь, полукровок. Вольт воспретил нам брать кровь своего племени, и кровь совсем чужих не годится, потому что их не связывает с нами общее наследие. Ты – не то и не другое и потому годен для нашей цели.

– Ты знаешь, из какого я Дома. – Саймонд высоко поднял голову и властно взглянул в глаза Матери клана. – Я сын того, кто взял топор Вольта – по воле самого Вольта. Не думаешь ли ты, что Вольт обрадуется, видя, какой судьбе вы меня обрекли?

– Где теперь тот топор? – усмехнулась Уннанна. – Да, его унес Корис из Горма, но разве топор не ушел из его рук? Вместе с топором Корис утратил благосклонность Вольта. Ему теперь нет до вас дела.

Стих ропот, который вызвали слова Саймонда. Турсла протолкалась еще ближе. Она, следуя совету Мафры, открыла свой разум таившейся в нем Силе. Но не ощутила ни прилива жизни, ни внутреннего тепла. Как же ей остановить то, что несет черное зло и погибель народу торов?

– Возьмите его… – Уннанна, поднявшись, широко раскинула руки. Ее бледное лицо горело восторгом.

Турсла шевельнулась. Все вокруг были так захвачены происходящим, что не замечали ее, пока она не шагнула из ряда, не оттолкнула одного из спутников Аффрика, пробившись к Саймонду. И заслонила его от мужчины, готового выполнить приказ Уннанны.

– Тронь меня, если посмеешь, – сказала она. – Я – наполненная. И беру этого человека под свою защиту.

Стражник уже поднял было руку, чтобы отшвырнуть ее. Теперь же он словно врос в землю, как мертвое дерево, а стоявшие за ним отступили на шаг-другой. Уннанна склонилась со своего насеста.

– Взять его! – Она замахнулась, чтобы ударить Турслу по лицу, отогнать. Девушка не дрогнула.

– Я наполнена, – повторила она.

Лютая ярость исказила лицо Матери клана.