Колдовской отведай плод (СИ)

— Вернется? — вдруг спросила мама и взгляд ее стал осмысленным. — Мирочка, ты уверена, он вернется?

— Я знаю, — твердо сказала девочка. — Папа закончит свои испытания и прилетит домой. Мама, не отвлекайся. Пиши.

Это был первый шаг на пути к маминому выздоровлению. Потом она нет-нет, да и впадала в депрессию, особенно когда натыкалась на вещи отца, хотя Мира старалась убирать их в дальний угол. Много позже — Мира как раз начала работать — мама вдруг ожила, сообщила, что ей сделали интересное предложение, и уехала. Далеко-далеко. Там, в неведомой дали, мама ухаживала за животными и содержала небольшой огородик и сад. Замуж она так и не вышла, но, судя по всему, постоянно пребывала в хорошем настроении. И каждый день разговаривала с дочерью. Эти разговоры были необходимы ей, как воздух. Она должна быть уверена, что с Мирой все в порядке. И, конечно, надеялась услышать то, что ждала все эти годы. Мира сразу бы ей об этом сказала. Сразу. Но пока обрадовать маму было нечем.

— Тогда понятно. Вызывай, — великодушно разрешил Гвейнард.

Третья попытка увенчалась успехом.

— Мира! — закричала мама. — Что случилось, деточка?

— Ничего, мама.

— Как — ничего? Почему долго не выходила на связь? Я вторую ночь не сплю!

— Прости, пожалуйста! Тут много всего произошло… Задержалась на работе, потом пришлось уехать.

— Уехать? Куда? Ты сейчас где?

— На пустынной ночной дороге, — брякнула я, не подумав.

— В компании подозрительного типа, — тихо добавил Гвейнард. Но мама услышала.

— Кто это с тобой?! Мира, не молчи, немедленно отвечай! Чем ты занимаешься на ночной дороге с посторонним мужчиной?

— Мама, не волнуйся, все в порядке. Мы на пути в яблочный дом. Помнишь, я туда ездила? В детстве. С Данни. К ее папе в гости.

— Но сейчас-то ты не с Данни! Мира, я чувствую, с тобой что-то случилось. Ох, не надо было оставлять тебя одну. Сколько раз я звала тебя к себе. Давно бы приехала, вышла замуж. У меня тут, кстати, появился один новый сосед. Очень приятный молодой человек. Тебе бы понравился. Он, кстати, тобой очарован.

— То есть?

— Видел тебя на рисунке. Помнишь, папа рисовал?

— Мама! — возмутилась я. — Неужели ты показывала ТОТ рисунок посторонним людям? Но ведь я на нем… э-э-э… без одежды.

— Ого! — сказал Гвейнард.

— Мне тогда было три месяца, — прошипела я.

— Ты была очаровательным младенцем! — воскликнула мама. — И, если прекратишь лопать пончики, будешь неотразима и сейчас.

Я почувствовала, что безумно голодна и вздохнула.

— Немедленно перестань ехать куда бы то ни было! — категорично заявила мама. — Брось этого подозрительного типа и возвращайся!

— Поздно, — ответила я.

Воцарилось молчание.

— Что значит поздно? — наконец спросила мама хриплым от волнения голосом. — То, что я подумала или еще хуже?

Куда уж хуже!

— Поздно — это значит, здесь уже ночь. Мы проехали больше половины дороги, и назад ехать смысла нет. Меня сопровождает работник Данни. Он же ведет быстроходку.

— Этот работник случайно не сектант?

Я вопросительно посмотрела на Гвейнарда. Тот округлил глаза и усердно замотал головой из стороны в сторону.

— Говорит, что нет.

— А вдруг он беглый преступник?

Парень закивал головой. Машина вильнула будто в подтверждение сказанного.

— Мам, он не преступник.

— Это хорошо, — облегченно выдохнула она. — А не из-за этого ли водителя ты никак не хочешь приехать ко мне?

— Чего? — завопили мы с Гвейнардом хором.

— Тебе надо выйти за него замуж, — категорично сказала мама. — В конце концов, он тебя скомпрометировал.

— Скомпрометировал? — изумился парень. — Когда бы я успел?

— Мама, он еще не успел.

— Но вы наедине. Ночью. Вдвоем. Ты и он.

— Мама! Все, давай простимся до завтра…

— Погоди, — мамин голос стал тихим. — Больше никаких новостей?

— Нет, — так же тихо ответила я.

— Но ведь ты уехала… А вдруг…

— Мамочка, не беспокойся, если что, мне сразу сообщат.

— Я надеюсь. Спокойной ночи, дочка.

— Спокойной, мама. Не тревожься, все хорошо.

Я локтем потерла лампу и отсоединилась.

— Значит, я тебя компрометирую, — через некоторое время заметил мой спутник.

Мне и так было не по себе. Что он вообще про меня подумал? Что я — старая толстая нескладеха, любым путем старающаяся затащить мужика в постель, да еще маму для этого привлекаю?

— На дорогу смотри, — огрызнулась я. — Не то проедем, а ты не заметишь.

Кстати, мы и впрямь едва не проехали мимо. К счастью, я вовремя углядела слева от тракта одинокий огонек, пробивающийся сквозь туман. Гвейнард возразил, что это не может быть замок, потому что огонь светил довольно высоко. Я только ухмыльнулась.

Яблочный дом располагался на вершине крутого холма. Надо сказать, почти все замки строились на возвышенностях. Как утверждали хозяева, для защиты от врагов. Ну да, чтобы было удобно обстреливать их спелыми яблоками. Но почему из-за этого должны страдать гости, вынужденные карабкаться в гору, прежде чем припасть к груди радушного хозяина, я не понимала.

Некоторое время мы искали узкую дорогу, ведущую к замку. Наконец, убедившись, что это именно она, свернули, и быстроходка, вновь опровергая свое название, принялась еле-еле карабкаться наверх.