Колдун

– Разве? – Майорин вытянул ноги к костру, от промокших сапог тут же пошел пар.

– Ты просто решил от меня избавиться, выслать из Вирицы.

– Решил. – Подтвердил колдун. Айрин подобрала выпавшую из охапки хвороста веточку и принялась водить ею по тающему снегу. Начала разговор… кляп ей в рот и зашить для верности!

Все так… Он знал про плату Мастеру, знал так же, что если дожидаться денег из Инессы, то прождать придется долго. Тут и спрашивать не стоило, достаточно было подумать. Но…

Хотел избавиться от надоевшей любовницы…

Или защищал от своих же соратников? И кого защищал, если так? Дочку Владычицы или близкого человека?

На снегу вырисовалась глупая рожица с кривой усмешкой.

Даже думать было боязно…

Там в Вирице она еще надеялась услышать от него что-то большее, нежели шутливые присказки… а ведь тогда обоим казалось, что прощаются они надолго.

Если не навсегда.

И почти месяц она хоронила надежду встретиться с ним снова. Хоронила старательно, будто зять, закапывающий горячо любимую тещу. Вдруг встанет? Зарою-ка поглубже!

Восстала, бес ее побери!

– Ты не должна была возвращаться. – Шепотом произнес колдун.

– Мешаю? Ну, извини! – взвилась Айрин.

– Рано или поздно твои родители прислали бы тебе деньги. – Так же спокойно и невозмутимо продолжил колдун, он говорил будто о чем-то обыденном, об урожае репы к примеру.

– Если бы остались в живых!

– А так в живых не будет тебя.

– Инесская казна целее будет! – рыкнула Айрин, поднимаясь. – Но ты лишил меня возможности выбирать.

– Тебя лишишь! Догонишь и отберешь. – Колдун заметил, что кожа на сапоге подозрительно дымиться, и это уже совсем не пар. Он досадливо сунул ногу в снег, теперь было тепло и мокро. – Лезете, куда не просят! Менестрели, истоки, оборотни. Каждый всех умнее! Надоели.

Айрин клацнула зубами, прикрыв рот, при чем здесь менестрели с оборотнями оставалось загадкой, а разгорячившийся колдун продолжал:

– Посадить всех троих под замок, вот и сидели бы трепались покуда охота! Всё, Айрин, иди к лешему, не нравится – все четыре стороны твои. Я шкуру твою спасал, но толку от этого, если у шкуры головы нет! Недовольна, что я тебя обманул, свободна! Ясно?

– Вполне. – Зло выплюнула девушка и ринулась от костра к натянутому пологу, под которым уже давно спал весь остальной отряд колдунов. Она втиснулась между Лавтом Борцем и Лютой Молчуном, проигнорировав два пустующих с краю места, приготовленные для нее и Майорина. От злых слез не было никакого прока, но остановить их не получалось, только всхлипы приходилось душить, уткнувшись носом в одеяло.

Колдун обошел караульных, выяснил, что все в порядке: ночь тихая и светлая, снежные совы шуршат себе в лесу и не посягают на коней, волки только облизываются, но подходить ближе и не думают, рысей нет, медведи спят и маги не появляются. Все это было не его делом – старшим воевода назначил Люту – но привычка все проверять никуда не делась. Майорин подкинул дров в костер, повесил к огню котел с водой и пошел будить Борца, сейчас была его очередь мерзнуть и поддерживать огонь.

Борец невнятно поблагодарил, вылез из-под одеяла и закопошился в сумках, пытаясь разобрать в темноте где-чья, и в частности его. Ничего толком не нащупав, оборотень вспомнил о своей второй ипостаси. Косящие глаза чуть засветились, и дело пошло веселее – Лавт нырнул в свои пожитки, по-собачьи в них копаясь и скуля.

Оборотень обрел-таки искомое, вынырнул из сумки с парой шерстяных носков, сунул их за пазуху и, насвистывая, пошел к кустам. Скулеж не умолк, и издавал его отнюдь не Борец.

– И кто из нас глупее? – буркнул Майорин, ложась на нагретое место оборотня. Айрин заметила смену соседа и попыталась откатиться к Люте. Майорин подтащил дуреху поближе и обнял дрожащие плечи.

– Я тебя ненавижу. – Сообщила она печально.

Колдун, заправил ей за ухо пересекшую бледный лоб прядь и поцеловал соленые губы.

И они ответили, сначала робко, боясь, что развеется морок, и все исчезнет. Но ничего не исчезло, даже костер трещал как-то очень обыденно и деловито, и Лавт ломал сучья, мурлыча себе под нос. Молчун чмокнул во сне губами и завозился. Морок не развеялся, колдун поцеловал свою дуреху в лоб и незнамо чему улыбнулся.

***

"Посмотрели бы менестрели, столь красочно расписывающие военные походы, как те выглядят в реальности, перестали бы дурить головы отрокам, мечтающим о воинской славе, – думала про себя Айрин, понукая заскучавшего коня двигаться быстрее, тот похоже попросту уснул, повесив гривастую голову. – Едем и едем, день-два едем, одно развлечение, что друг друга подначивать и то, после той перепалки все как пришибленные – слово лишнее сказать бояться. Или менестрели придумывают свои баллады, как раз от скуки, пока трясутся весь день в седле?".