Колдун

Или было? И тогда она просто очерняет Регину Мадера, потому что ненавидела ее всем сердцем с той поры…

– Как долго вы знали Орника?

– Двадцать лет. Двадцать лет и три года.

Ей только что исполнилось тридцать, уже не очень молодая, но все еще красивая, сильная и здоровая, она стояла перед зеркалом и ругала себя за дурацкие мысли – мысли, понравилась она бы ему или нет. Денера наказала себя тридцатью молитвами и весь день постилась, не помогло. Сейчас, сняв с головы платок, она опять придирчиво рассматривала свое лицо и красивые длинные каштановые волосы. На постриг волосы брили, но за четырнадцать лет они отрасли опять. И за эти четырнадцать лет ее никто ни разу не видел без платка. Мужчина, заставивший ее думать в непривычном, но странно приятном направлении, прибыл в Вирицу три дня назад и первым делом зашел в храм, где готовили к похоронам почившего государя Велмании. Его сын, молодой бледный парень, сидевший рядом с бездыханным отцом, сначала не понял, кто новоприбывший и чего он хочет от молодого государя.

– Я, Орник Мадера, – терпеливо повторял пришелец. – Я прибыл вас короновать. Я буду вашим верховным архимагом.

– Вы? – удивился Редрин, он надеялся, что этот пост займет его брат.

– Я. – Столь же спокойно повторил Мадера. – Соболезную вашей утрате и скорблю вместе со всей Велманией. Государь Вигдис был мудрым и справедливым, надеюсь мы с вами не опорочим его имя.

– Я тоже. – Подошел к говорившим Айст Аарский. – Пойдемте… – здесь архимаг замялся, но нашел в себе силы выдавить, – коллега, я сдам вам дела. Редрин, что ты сидишь, идем.

– А отец?

– Похороны завтра, мой мальчик. – Успокоил его Аарский. – За ним приглядят.

Новый государь и два архимага вышли из молельни, тень, стоявшая на коленях около гроба, приподняла голову. Денера молилась здесь уже два дня. По традиции в иной мир мужчину должна провожать жена, но государыня умерла раньше мужа, и верховный жрец выбрал самую чистую душой монахиню для отпевания усопшего.

Денера опять покосилась на зеркало и взмолилась Богине освободить ее от грязных мыслей. Знал бы верховный, что она думает, никогда бы не выбрал отмаливать государя!

Его хоронили на следующий день. Процессия растянулась на всю столицу, весенний ветер сдувал с яблонь белый и розовый цвет, провожая государя в последний путь. Редрин, уже тогда Филин, плакал, бросая первый ком земли в могилу отца. Денера бросила второй, сегодня она заменяла молодому государю мать, и должна будет исполнять ее обязанности до самой коронации. Монахиня украдкой посмотрела на нового верховного мага и внутри опять что-то защемило. Он стоял с непроницаемым лицом, в темных глазах ничего было не прочитать, темные волосы чуть отливали рыжиной, проскальзывала та и в короткой ухоженной бородке, но нисколько не портила, только придавала ему какую-то бесовскую привлекательность.

– Богиня мать, – зашептала Денера, – подмога моя и покровительница, мягко сердце твое, нежен голос, мудр взгляд, не оставь меня в этот миг трудный, будь со мной в душе моей, неси свет свой извечный, моли у своего мужа строгого за душу мою глупую и грешную…

Не помогало.

Ей снился Орник Мадера. После похорон он подошел к ней и вежливо выразил свою признательность, заодно расспросив, действительно ли она такая хорошая травница, как о ней говорят.

Она смутилась.

Мадера улыбнулся в усы.

– Думаю, однажды вы станете матерью настоятельницей. – И это не было похоже на лесть, просто признание.

А он снился ей каждую ночь. Денера все больше молилась, целыми днями работала в лекарне, вызвалась ухаживать за старушкой схимницей, которая однажды ей сказала странную вещь.

– Душой ты не здесь, доченька. Много мира в тебе, не приходила бы больше.

Денера послушалась и опять утонула в делах, суетных и почти мирских, но занимавших душу. Зато архимаг Мадера приноровился заглядывать в лекарню, в которой по-хорошему верховному магу делать было нечего. Здесь лечили бедных и тяжело больных, а не высокопоставленных особ, которые могли оплатить себе самых лучших лекарей, или того пуще лекарей-магов.

Но этот бес привязался к храму, как липкая муха, не оставляя ее ни днем наяву, ни ночью во снах.

Самое смешное, что колдун не пытался за ней ухаживать или ее соблазнять. Он с ней… дружил. Ему нравилось помогать делать снадобья, он с удовольствием захаживал попить чаю и повести беседу, а иногда влезал с советами. Архимаг часто сиживал и у верховного жреца, вызывая тем самым смешанные чувства у паствы и прихожан, но стал чем-то привычным, как большая волосатая бородавка на лице. И неуместна, но куда от нее деться?

Прошло семь лет, Денера стала матерью-настоятельницей монастыря и лекарни при нем, Консат, к тому времени ставший верховным жрецом, привык обсуждать с ней важные дела, все хозяйство главного Вирицкого храма как-то невзначай крутилось вокруг матушки, и единственным местом, куда она была не вхожа, так только в мужской монастырь. Орник Мадера давно женился, на неприятной особе из придворных. Он честно выполнял обещание, и они с Редрином Филином стали достойной сменой Вигдиса и Айста Аарского.