Колдун

Отряд действительно двигался на удивление легко, Майорин с Лютой даже начали переживать, что же Цитадель так прохладно относится к своим врагам, не кидается в оборону, не подстерегает в кустах. Вон те ивовые, как раз хорошо подходили для засады. Вслух ничего не говорили естественно – боялись сглазить. Впрочем, отряд двигался пока по нейтральной территории, которую Владычица сейчас почитала за Инесскую. До Уралакского хребта еще было верст сто, и то если напрямую, а напрямую можно было исключительно лететь, не перелезать же через каждое болото или речушку.

Первая неожиданная встреча состоялась в маленькой деревушке, которой даже на карте не было. Они подъехали к ней около полудня и Люта сообщил, что так уж и быть, здесь они останутся до завтрашнего утра.

Деревушка дано была занята инессцами, в охрану селянам выделили старичка-колдуна, который не мог скакать на лошади или весь день вышагивать по лесу, но вполне бодро размахивал руками и произносил заклятия. Поговаривали, что отсутствие зубов и особенности речи, сделали его колдовство непредсказуемым, а от того еще более страшным.

– Теплая вода! – мечтал Льерк, сползая с коня и потирая спину.

– Теплая постель! – вожделел другой чародей, примериваясь к чересседельным сумкам.

– Куда! – оборвал их мечтания Люта. – Так, с коней не слазить, ждите, и на открытое место не лазьте. Майорин, Борец проверьте дома и дворы, если что сигнал выпустите и бегите оттуда. Остальным стоять. Льерк со мной, округ обойдем. А ты куда?

Девушка, которой казалось, что она весьма незаметно скатилась с лошади, потупилась и насуплено вздохнула.

– В седло живо! Следите, чтобы смирно сидела.

– Надо будет, затащим назад. – Хихикнул один из колдунов, – могем даже к себе в седло взять.

– Ну! – одернул его Люта, мельком глянув на Майорина, тот, как ни в чем не бывало, привязывал повод к луке седла соседа. Айрин фыркнула и влезла на лошадь, глядя на командира волчицей.

Борец, который большую часть дороги шел в звериной ипостаси, уже что-то вынюхивал у ворот. Майорин прикрыл меч плащом, надвинул на брови шапку и махнул рукой. Оборотень тут же подобрался и потрусил следом, ни дать не взять верный пес, сопровождающий одинокого путника. Только больно этот пес походил на крупного волка.

Деревенька была в одну улицу, тянущуюся вдоль реки. На снегу виднелись следы лошадиных копыт и саней, снег не сыпал уже дня три, так что сложно определить степень свежести.

У каждого дома – свои ворота, будто селяне опасались больше друг друга, нежели пришлых.

– А мы взяли и пришли. – Сообщил воротам колдун, берясь за дверной молоток. Лавт так увлекся игрой в собаку, что задрал лапу и пометил воротный столб. За этим занятием их и застал хозяин двора.

– Эй! Чего это твоя псина делает?

"А она не моя!", – чуть не брякнул колдун, но одумался:

– Борец, нельзя.

"Я тебе покажу нельзя, очень даже можно", – прочитал он во взгляде оборотня, тот задрал хвост и потерся боком о ноги колдуна, одновременно наступая лапой тому на мысок сапога.

– Здрав будь, отец. – Вежливо начал Майорин, спихивая оборотня, Борец послушно убрал одну лапу и тут же взгромоздился другой, – на постой возьмешь?

– А кто просится? – спросил хозяин, оглаживая седую бороду.

– Путник пришлый, набрел вот на вашу деревеньку, спокойно ли ныне?

– Да чего уж нет… Все как обычно, вот уже месяц как никто не заглядывал.

– А чьи же сани?

– Дык за хворостом ездили, да за зверем пуховым. – Это вполне могло быть правдой, подобные деревеньки жили в основном охотой, тут особо не посадишь да не посеешь, на болотине. – Вчерась мужики как раз вернулись, соболя добыли, лису, рысь… Хороший год вышел – зверья много.

– Эй! А куда девка делась? – встрепенулся кто-то из спутников "девки", обнаружив пустое седло.

Услышав это, Айрин замерла в кустах, а потом плюнула и пошла дальше. Последнюю версту она мужественно терпела, а на столь желанной стоянке Люта посадил ее обратно в седло. Не сообщать же двадцати четырем мужикам, что ей приспичило в кусты. И не именно сейчас, а еще полчаса назад, вот только заговорить об этом… она не то чтобы постеснялась… просто из-за нее они и без того останавливались уже трижды. Живот безжалостно крутило – естество напоминало, что она женщина.

Не успела Айрин затянуть, как следует, пояс и оправить рубаху, позади хрустнула ветка. Девушка торопливо одернула доху, присела и лишь тогда оглянулась.

– А с чего бы им не пропасть! – досадливо вещал голос. – Не люди, а звери какие!

– Не обижай зверя! Зверь он полезен и нужен. – Произнесено было то таким тоном, будто в продолжении замолчали: в отличие от тебя. Айрин напряженно всмотрелась в лес, снег больно мерцал в дневном свете. Два парня шли бок о бок, один тащил на себе санки, другой беззаботно шагал рядом, продолжая рассуждать.

– Зверь он что… шкура, мясо, сало, кожа. Сколько пользы…

– И красивый… бить не жалко?

– Сразу видно, городской ты, не обвыклый к лесу. Жалко у пчелки, а у нас надобность! Ну ка тихо! Там кажись стоит кто!