Колдун

— И она захотела. — Арне присела, стянула тапки с архимага, взяла в ладони холодные ступни. — Но зачем было резать нить Редрина?

— Последнее желание любимого. Он подготовил нить, на всякий случай. А Денера её использовала.

— Но это же глупо! — воскликнула слышащая.

— Любовь редко бывает умной, затмевает разум.

Арне вернулась за столик, вынула из прически все шпильки. Светлые кудри рассыпались по плечам, закрыли спину. Горан любовался ей из-под прикрытых ресниц. Гребень путался в кудрях, но постепенно справлялся.

— Что теперь будет, Горан? — одна за другой слышащая тушила свечи, ей нравился живой огонь, и нравилось задувать каждый пламенеющий лепесток по очереди. Архимагу нравилось на это смотреть.

Кругленькое личико в ореоле пушистых кудряшек и ясные небесные глаза.

— Много чего будет. Поживем, увидим.

Стало темно, Арне легла в постель, прижалась к архимагу, нашла его ладонь, сжала:

— Мне жаль их. Денеру и Орника. Они могли бы быть счастливы, а оба в общем-то погибли из-за любви. У нас не будет так, правда?

— Как это не будет! — возмутился Горан. — Я понимаю, что ты выходишь за меня по расчету…

— Конечно. Ты важная персона, тем более такой милый.

— Угу. — Самокритично буркнул Горан. — И однажды мы оба в этом раскаемся.

Арне захихикала, отпустила его руку и завозилась, стаскивая ночную рубашку.

— Не знаю, что будет завтра… но знаю, что будет сейчас. — Мурлыкала она.

Из головы Горана временно вылетели все мысли. Даже те, которые он боялся, будут преследовать его и во снах.

Глава 23. Химеры

Собрать удалось не всех. Вышло так, что некоторые решили скоропостижно перебраться в Луар, Хордрим, Чарнилод — королевство за морем — и еще куда… Срочно. Сию минуту. Ибо давно собирались.

Но все-же две с лишним сотни колдунов уже много.

Ерекон оглядел свое воинство, хмыкнул. Колдуны не ратники, в единую одежду их не обрядишь, в один цвет не выкрасишь. Если бы не идеальный строй, походили бы на толпу. Разномастную и разновозрастную.

В Инессе осталось двенадцать мужчин, и бабы с детьми. И бабы, и дети, могли дать отпор при надобности. Но лучше бы подобной оказии не возникало. Он с тяжелым сердцем оставил дом без охраны, даже зная, что Ильма выпросила охрану Роканки и Милрадиц у государя. Вороны от жены прилетали через день, вот только Ерекон знал, что почтовые заклинания доступны не только колдунам.

Сообщение о помощи государя он получил два дня назад. Редрин велел без них не нападать, дождаться. Но ждать и не пришлось.

Они задержались, встретив небольшой цитадельский разъезд. Перебили всех, но потеряли время.

Ерекон заслонился рукой от солнца, поглядел вперед. На смуглом лице появилось выражение задумчивости. Воевода Инессы, урожденный велманец, был воплощением былинного представления о велманских мужах. Высокий, широкоплечий, сохранивший даже с годами сухое сильное тело, волосы пшеничные в молодости, сейчас мешали темно-русый с сединой. Глаза у Ерекона были серые. Было сейчас воеводе шестьдесят пять лет.

— Подходим. Через три версты будем на месте. — Дозорный осадил храпящего коня.

— Воевода, там гонец от Сауринского князя. Рвется к тебе.

— Воевода, ратные идут! — другой дозорный сорвался в крик полный радости. — Ратные государя! И конница! Тыщи три, воевода! И полсотни конных!

Две с половиной сотни колдунов заметно оживились. Смертный поход, не потеряв и половины своей опасности, стал куда привлекательней.

— Покажем магам! Инесса! — рвануло над толпой.

Ерекон оглядел свое воинство. Хмыкнул.

— Инесса! Велмания!

— Бойся Аарский, — прошептал воевода. — Бойся.

Самой высокой точкой Лусора являлась телепортационная башня. Сама башня, построенная много позже первой крепости, в которой находилась, была отличным примером архитектуры прошлого столетия. Ее строгая красота, грамотно дополнялась изысканным рельефным декором. Белый камень, пошедший на облицовку, загорался с закатом кармином, а в тени наливался небесной синью. Сейчас с крыши этой башни смотрел вдаль, усиленным колдовством зрением, маг. Маг обводил взглядом окрестности, щурился и утирал иногда платочком слезящиеся от ветра глаза. Потом маг застыл. Платочек выпал из разжавшихся пальцев заскользил по воздуху. Белый батист раскрылся, планируя, паря, кружась. Он вился над Лусором белым флагом примирения, словно знак, что лучше сдаться сейчас.

Но никто из жителей Лусора и Вистусса, на знак внимания не обратил. Никто. Ни маги, ни простые горожане, ни наемники. Никто из четырех тысяч, находившихся в Лусоре не смотрели на полет белого знака надежды, случайно пущенного дозорным магом.

Наемники вставали на стенах, маги возглавляли бригады. Группа обороны проверяла защитные заклинания города и крепости внутри. Шла трудная тщательная работа.

А дозорный, шевеля губами, прикидывал, сколько человек пришли по их души. И выходило много. Очень много.

Они спугнули стайку свиристелей, переругивающихся на дереве. Птички дружно взмыли в небо, осыпали воинство первым прицельным огнем и переместились на безопасное расстояние.

«Счастливые», цветно матерясь, чистили одежду.

Навстречу вышли девятеро.

— Люта?