Колдун

— Горан! — позвала слышащая. Мимо с грохотом проехала телега, обдав всадников новой порцией грязи, жижа ударилась в невидимую преграду и стекла по ней, будто по стеклу. Архимаг поравнялся с Арне. — Я выйду за тебя, Горан!

— Ты решила это сейчас? — удивился архимаг, из-под копыт увернулся мальчишка лет десяти, подсовывая всадникам лоток с леденцами. Арне нагнулась, взяла один и кинула в лоток серебрушку.

— Он стоит два медяка, сударыня!

— Сдача твоя. Да, Горан. Я решила сейчас.

Мальчишка застыл по колено в грязи, удивленно рассматривая монету. Жижа потихоньку просачивалась через дырявую пятку.

— Ура? — неуверенно произнес архимаг.

— Горан, позволь мне осмотреть тело Денеры…

Он подавился воздухом. Закашлялся.

— Эта единственная причина, по которой ты решила выйти замуж?

— Пожалуйста, Горан!!!

— Хорошо, я попробую договориться, но ничего не обещаю.

— Я тебя люблю! — задорно вскрикнула она, послала воздушный поцелуй и тронула каблуками лошадь.

Архимаг возвел глаза к небу, губы у него растянулись в глупой улыбке. Небо было голубым, и всё же еще шел снег.

* * *

Он разлепил глаза. За решеткой рыдала Наля. Рыдала давно — охрипла, лицо опухло, это даже стало заметно в факельном свете.

— Где Филипп?

— Увели. Тебя привели, а его забрали.

— Куда?

— Я не знаю. — Химера всхлипнула и заскулила прижавшись лбом к решетке.

— Кто забрал?

Всхлипы и невнятное бормотание. Майорин выругался и тут же в этом раскаялся. Химера отшатнулась от прутьев и ушла рыдать в темный угол, став почти невидимой для колдуна.

Он бессильно обвалился на тюфяк, во рту было сухо. Хотелось пить.

Нет, не пить. Выпить. Гномьего самогона, так чтобы окончательно выключить разум.

Чтобы ничего внутри не болело, не думало, не рвалось. Чтобы просто исчезло.

Хмель не поможет. Не ему.

Исток быстро возвращает ему сознание.

— Наля, прости. Я не хотел тебя обидеть.

Никакого ответа, только беспорядочное дыхание.

— У меня умер брат. Его звали Ред, он был очень хорошим человеком, Наля. Хорошим человеком и государем. А до него убили моего друга — Орника — и он тоже был хорошим человеком. Я его обманул, но он простил меня, хотя обман мой нельзя было назвать мелким. Теперь пропал Филипп, а мы сидим в клетках. Беспомощные и бесполезные. И знаешь, мне даже не хочется ничего делать. Я устал. Я совершенно один.

— Это не так. — Слова можно было едва разобрать, у Нали сдавило горло. — Он говорил, Фил говорил, что его сестра, она… с тобой. Злился на тебя. И на неё. Ты звал ее, когда бредил. Я слышала.

— Она уйдет. Все уходят. И забудет. А я просто подожду.

— Чего?

— Конца. Редрин мёртв, Цитадель сильнее Инессы — нам не победить. — Он закрыл глаза. Хотелось пить. И выпить. А еще просто уснуть. Так ждать будет легче.

Капала вода, медленно размерено капельки, одна за одной, падали в лужу.

— Не сдавайся. — Сказала химера. — Надо бороться.

— За что?

— За свою жизнь.

— Я не хочу.

— Май, — прошептала девушка, но колдун вздрогнул. — Тебя так называли?

— Да. Брат и отец. Мне не нравится.

— Почему?

— Предпочел бы декабрь. — Пошутил он.

— Я тут дольше тебя, но я все еще хочу жить. Веришь?

Колдун открыл глаза и посмотрел на нее.

Химера стояла около прутьев, худющая с серой кожей, резко очерченными скулами и кожистыми крыльями. Искалеченная жизнь, сломанная судьба.

Смотрела на него спокойными грустными глазами, полными горя.

Веришь?

— Зачем?

— Я хочу увидеть маму и папу. Вначале казалось, что они меня возненавидят за то, кто я теперь. Но я только хочу их увидеть. Сказать, что я жива, что люблю их обоих, не обижаюсь на отца, хоть его вечно не было рядом. А еще я хочу увидеть солнце. Скоро весна. Мне так хочется пройтись босиком по молодой травке, ты помнишь, какая она на ощупь? Как щекочет ступни? А гомон птиц? Вкус талой воды?

— Нет. Не помню. Только снег и бесконечную зиму.

— Ты не должен так говорить. Фил всегда ставит тебя в пример. Говорит, что ты можешь справиться со всем. Что ты не такой, как другие. Он сказал, что теперь у нас есть надежда. У нас есть надежда, раз ты здесь!!! Майорин! Май! Он верит в тебя, а теперь его увели! Забрали! Ты должен ему помочь!

— Как? — раздосадовано пробормотал колдун.

— Ты должен!

— Я ничего не могу сделать. Даже выйти отсюда не могу.

— Колдун! — крикнула Наля. — Такой же как маги вокруг!

Колдун…

— Я не колдун. — Прошептал он сам себе. — Я не колдун…

Колдун. Слишком колдун.

Забыл, что значит быть истоком.

А ты много знаешь и хорошо умеешь этими знаниями и навыками пользоваться, от этого новые даются тебе плохо.

Ты по-прежнему исток. И истоком останешься всегда.

Не колдун.

Наля ничего не заметила. Колдун все так же лежал на тюфяке, прикрыв глаза. Капала вода.

Если человека поместить в место без источников света или ослепить, можно получить один и тот же результат. Тьму.

Не обязательно блокировать магию.

Можно просто лишить сил.

Пустота будет той же.

Если только… внутри не окажется исток.

Способности можно связать, добавляя в воду нужное зелье. Притупить разум, придержать дар. Но истоку не нужно пользоваться преобразующей магией.

Прав был Отшельник: он ослепил сам себя. И сам себя приговорил.