Колдун

— И где ты собираешься достать двенадцать тысяч корон?

— Мы даже не друзья. — Айрин повернулась лицом к драконице. — Ты лишь выполняла просьбу своего побратима.

Они были одни. Мастер пустил их в комнатку с двумя лавками и высоким ларем, на котором сейчас мерцала единственная свечка.

Летта сидела на своей лавке полностью одетая — она не собиралась оставаться на ночь, ей давно уже хотелось принять истинное обличие и поохотиться.

— И все же я тебя спрошу. — Продолжила Айрин. — Ты можешь мне помочь. Захочешь ли?

— Смотря, какой будет эта помощь.

— Не той, которую оказывают бесплатно. И не той, которую оказывают шапочным знакомым. Права у меня такого нет просить у тебя подобную помощь… но больше со мной никого нет.

— Не томи!

— Надо найти дракона, готового рисковать шкурой ради интереса. Но и тебе надо будет рискнуть своей шкурой. Я заплачу. Думаю, я могу пообещать тебе еще столько же, сколько просит Мастер. И, пожалуй. дракону…

— Откуда ты возьмешь столько денег?

Айрин прикрыла лицо одеялом, она долго молчала, и Летте даже показалось, что девушка уснула.

Бессилие валит с ног не хуже удара под дых. Колени больно ударяются о землю, какой бы та не была. Воздух вылетает из легких, а вдохнуть новый не дает дикий спазм, скручивающий все тело в один болезненный узел. И даже голову поднять невозможно.

Айрин усмехнулась.

Когда хочешь жить, нет дела до бессилия. И всегда под ногой находится уступ, в бурлящем потоке пальцы нащупывают корягу, а смятые в ком легкие упрямо расправляются, чтобы набрать в себя новую порцию воздуха.

Решение было столько отчаянным, сколько и остроумным.

А еще опасным.

И она ответила. Очень тихо, но драконица расслышала ее очень хорошо и не поверила собственным ушам.

Пожалуй да, пожалуй Майорин был прав насчет нее, а Летта ошибалась.

— Ее непросто сломать, Летта. — Сказал ей колдун перед отъездом. — Айрин не из тех, кто ломается, убить ее намного проще.

Но она молчала всю дорогу от Вирицы до Сокольего Крыла, так назывался ближайший город в переводе на велманский. Айрин плакала, оглядывалась назад и ожила лишь, когда появился Борец. Летта была уверенна — Айрин не помочь. Не выдержала, не выдюжила напора жизни и сдалась, отдавшись на волю судьбы.

Ей досталась такие испытания, что и посильнее люди склоняли головы от бессилия. И впервые за очень долгий срок драконица была по-настоящему удивлена.

Может потому, едва справившись с удивлением, Летта улыбнулась и выдохнула:

— Я пойду с тобой!

— Тогда завтра начнем готовиться. — Айрин отвернулась к стене, и только стене улыбнулась. Сама не веря своему плану, но чувствуя, как за спиной с тихим шелестом расправляются крылья.

Жаль отнюдь не белые…

Летта тихо вышла, спустилась по ступеням всхода и выскользнула на улицу. За оградой двора она прикрыла глаза и выдохнула густую струю пепельного дыма. Из образовавшегося облака вылетела некрупная серебристая драконица и сорвалась в небо, сияющее колкими зимними звездами.

А Айрин лежала и задумчиво смотрела на бревенчатую стену. Ей многое предстояло обдумать, ведь то, что родилось в этой голове, выкрашенной в черный цвет, тоже было темным делом.

* * *

Дождь видно начался ночью, замочив крону раскидистой сосны, под которой устроились ночевать путники. К утру морось не прекратилась, и Майорин, посмотрев на рыдающее небо, предложил остаться на дневку.

— Если погода испортилась, то завтра будет ничуть не лучше. — Ворчала Айрин, она натянула на голову кожаный капюшон плаща и варила в котелке кашу.

— Зато кони счастливы.

— И где они? Пошел бы пригнал поближе, а то сожрет их кто…

— На обоих обереги, отпугивающие зверье, висят, никуда они не денутся.

— Гайташка счешет. Твою мать! — костер плюнул в лицо девушки дымом, Айрин зажмурилась, но поздно.

— Не счешет. — Майорин сам делал эти обереги и сам вплетал в гривы коней. — Ладно, пойду, сгоню их поближе, чтобы душу твою успокоить.

Девушка проводила мужчину долгим задумчивым взглядом. За ночь кони частенько убредали в даль-дальнюю, так что искать их приходилось уже с помощью колдовства.

Дождик моросил, каша кипела, а день только начался.

Айрин сняла котелок с тагана.

Из перелеска, у которого они остановились, раздался разбойничий свист. Первым показался Гайтан, здоровый жеребец боялся колдуна, будто заяц волка, и удирал от него так же прытко, смешно вскидывая стреноженные передние ноги. За ним, никуда не торопясь, трусила Потеха. Поросячья розовая морда выражала презрение и непонимание — ну почто ее гонят, бедняжку? Злой колдун шел следом, перекидывая из руки в руку крепенький грибочек.

В кармане оказался еще пяток.

— Будет нам обед. Или пожарим, или так сгрызем.

Айрин грибочки тут же прибрала, от греха подальше, Гайтан любил пошарить по сумкам и карманам, а уж оставленное на воздухе почитал своим по праву.

Колдун оттащил котелок под сосну, достал миску и ложку. Айрин копошилась у костра, прилаживая новое полено. Дождик продолжал кропить землю, в сером небе мелькнул чей-то хвост.

— Майорин!

— Вижу. — Колдун невозмутимо продолжил жевать.

— Дракон!

— Я вижу. Дракон, серый лесной дракон. И что?

— Первый раз… Живой…