Колдуны

– Вот. Я перевел это прошлой ночью. С помощью этого заклинания римская знать доводила соперников до самоубийства.

Внутри комнаты-святилища кое-что изменилось. Со времени первого визита Тома были сделаны новые приготовления и приняты дополнительные меры предосторожности. Перед кругом Блэквуда расстелена большая черная простыня, похожая на темный дверной проем в полу, по ткани рассыпаны травы. Окружая простыню, на полу аккуратно нарисован второй защитный круг. Внутри нового круга мелом начертаны символы. Все это мало значит для Тома, хотя он предполагает, что в мире Блэквуда кропотливый подход к охране святилище мага – это ответная реакция на общение с опаснейшими магическими предметами. Свинцовые таблички с проклятиями теперь в карантине.

Лицо Блэквуда опускается чуть ниже над второй табличкой.

– Она заняла у меня некоторое время. Почти все утро. Это халдейский язык. Здесь зашифровано намерение разделить на части дом. Семью, если вам так яснее. Надеюсь, мы отыскали ее вовремя. – Блэквуд переходит к третьей табличке. – Этот язык мне даже не пришлось искать. Видел дважды в Уилтшире. И один раз в Девоне. Адские видения. – Блэквуд откидывается назад и опирается на колени, морщась от боли, пронзающей из-за перенапряжения старые суставы. – У вас такие были?

Том кивает.

– Я уже и не знаю, что реально. Прошлой ночью мне…

Блэквуд продолжает в раздражающей манере не дослушивать ответы Тома:

– Я все еще перевожу остальные. Они очень старые. Требуют времени. Мой греческий уже не такой, как раньше. Но все они свидетельствуют о силе, которой обладают Муты. И можно с уверенностью сказать, что у вас полный набор. Давайте начнем очищение.

Накануне визита Тома на загроможденном письменном столе Блэквуда в гостиной освободилось место, возможно, впервые за многие годы. Старик осторожно высыпает собранную в трейлере пыль из пакета для морозилки на полоску бумаги, покрытую письменами. «Латынь», – догадывается Том. Высыпав пыль, Блэквуд отступает. Огромный глаз в линзе лупы моргает Тому.

– Теперь съешьте это.

– Что?

– Это снимающее проклятие заклинание из еврейского культа Яхве. Одиннадцатого века. Нужно съесть пыль из помещения колдуна и священный текст. Начинайте. Вы понапрасну тратите время, которого у вас нет.

Том смотрит на бумажку с пылью, затем переводит взгляд на Блэквуда, надеясь увидеть проблеск веселья, какой-нибудь признак того, что это шутка. Старик лишь глубокомысленно кивает.

Том осторожно берет бумажку и засовывает ее между своими губами. Рот наполняет песок и привкус плесени.

Блэквуд пристально наблюдает за гостем.

– Давайте. Все до конца. Проглатывайте.

* * *

– Я приготовил их прошлой ночью. – Блэквуд открывает одну из двух картонных коробок на своем кухонном столе, в ней когда-то хранились упаковки чипсов в супермаркете. Продолжая пережевывать бумагу с пылью из трейлера, Том заглядывает через поднятые боковые клапаны.

Дно коробки заполнено коллекцией глиняных мисок, тщательно упакованных в пенопласт. На верхних чашах начертаны старательно раскрашенные символы.

Том проглатывает комок во рту. Озадаченно смотрит на Блэквуда, надеясь на объяснение, которое тот только и ждет дать.

– Закопайте каждую в ямке, где лежали скрижали проклятий. По одной чаше на каждую ямку. Проследите, что ни одну не пропустили. Чары должны оставаться внутри. Вынимать их нельзя.

Том кивает, затем смотрит на четыре креста из деревянных планок, сложенных аккуратной стопкой рядом с первой коробкой. Поперечные перекладины примотаны бечевкой, а на лицевой стороне нарисован символ солнца.

За крестами – вторая коробка с бутылками молока, банками меда, буханкой черного деревенского хлеба, серебряной фляжкой. Том проводит над ней рукой.

– Не нужно было ради меня ходить по магазинам.

– Вам следует совершить обряд. Нечто такое, что когда-то проводилось в святилище или священной роще.

– Я графический дизайнер, а не чертов друид.

– С этим справится любой идиот. Я покажу, как это делается. Но должна быть осознанность намерения. Вы должны верить в защитную силу обряда.

Слишком уставший, чтобы оскорбиться, Том смиряется и вымученно кивает в знак признательности.

– Ловлю себя на том, что верю во многое, во что не верил несколько дней назад. И если это не даст им проникать в дом, то я попробую все что угодно.

– В дом?

– И видеть, как они меняются. Это было адское зрелище. Это из-за проклятия? Проклятие заставляет меня видеть их такими?

Блэквуд быстро поворачивается, вцепляется Тому в плечи. Его хватка сжимается, точно деревянные тиски.

– Что вы сказали? Вы видели, как они преображаются?

– В лесу. На той поляне. Была кромешная ночь, но они точно что-то сделали. Стали чем-то другим.

– Вы действительно видели, как они изменились?

– Я пытался рассказать вам…

– Что именно вы видели?

– Свинью. Медея была похожа на свинью. Маги, кажется, на зайца.

Блэквуд бледнеет и отодвигается от Тома, словно от заразы.

– Они были в масках. Но я не могу понять, как им удается так быстро двигаться. То есть в их возрасте…

Ноги у Блэквуда слабеют, он тяжело опускается на табурет. Дрожащей рукой шарит по столу.