Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг.

– Кстати, – вспоминает он, – фундамент ведь от сгоревшего дома Колесниковых таким прочным оказался, что строившийся в 1964 году наш односельчанин Андрей Моисеевич Мельников брал оттуда хороший, крепкий ещё кирпич. И даже один нашёлся вроде как с инициалами – КСН – Колесников Сергей Никанорович.

Пока рассказывал всё это потомок знаменитого рода, окно с видом на бывшее «поместье» Колесниковых подёрнулось вечерней синевой. Вот и заторопился хозяин курочек закрыть (лисы ведь совсем одомашнились, по огороду разгуливают!). Тем временем жена его, чтоб не обидеть благоверного, деликатно так заметила:

– «Сербияне» – они не простодушные… Вроде и не коварные, но себе на уме. Они мудроватые, находчивые, никто их не обдурит и не проведет. Такой была свекровь. Сын её проще и улыбчивее.

12. «За свои четырнадцать наделов…»

И сказано, и записано немало. Всё это порождает новые вопросы. Что и приводит вновь на порог к самой близкой родственнице – родной племяннице И.С. Колесникова Анастасии Павловне Суриковой (прим. – первый наш разговор, лёгший в основу зачина этого повествования, состоялся 12 лет назад). Невзирая на прожитые 86 лет, ум у неё – острый, а память – цепкая и поныне. На вопрос о том, в каком родстве с атаманом состоял Александр Сергеевич Колесников, А.П. Гурикова отвечает, ведя мысль издалека:

– Он, Иван Сергеевич, в банде воевал за свои четырнадцать наделов, а не за народ… Так мне бабушка, его мать, говорила. В ту пору землю ведь наделяли только на едоков мужского пола. Так что Александр Сергеевич, о котором рассказал Игнатенко, мог происходить от кого-то из этих четырнадцати мужчин семьи Колесниковых. А наделы эти находились в «Смолыни», местности, где земли самые лучшие, чернозёмные, смоляные.

И снова перебирает в памяти собеседница «монисто» родства, сетуя, что годы рождения могла и перепутать. Но по младшенству за Иваном Сергеевичем точно шёл Павло, её отец.

– В пору их «красной» службы у Будённого мой батько поменьше чином был – служил в разведке.

А Иван Сергеевич и Грыцько (Григорий Сергеевич) служили эскадронными командирами. Когда Иван покинул расположение Красной армии, говорят, Будённый якобы присылал за ним посыльных со словами: «Вернется – прощу…»

Как потом сложилась судьба Павла и Грыцька? В 1923 году они поселились на хуторе Солонцы. Здесь Григорий работал бухгалтером, вступил в партию. Павло беспартийным был, но его посылали и шахты осваивать, и перед войной военный завод налаживать в Криворожье. Оба брата воевали в Великой Отечественной и оба погибли в боях. Павел – под Москвой, а Григорий – под Харьковом.

Сестра Ивана Сергеевича Мария вышла замуж за Глуховцова, стала жить в Россоши. Бабушка, Мария Андреевна Колесникова, до преклонных лет жила у дочери Марии Глуховцовой. Последние годы провела в Одессе и умерла там же, у внука Фёдора Григорьевича Колесникова.

Другая сестра атамана, Прасковья Сергеевна, жила также в Россоши, в замужестве носила фамилию Даниленко.

Младшие три сестры и брат умерли ещё в юном возрасте.

– А вообще наш род отличается долгожительством. Говорила мне бабуся, что в стародавние времена одна из наших прабабок около 150-ти лет прожила. А деды-братья тогда с турецкой войны и крестов наградных назавоёвывали, и добра навезли, потому род Колесниковых богато и зажил!

По воспоминаниям бабуси, её свёкры дед Никанор с женой были справными хозяевами и нраву степенного, не злого. Свекровь моей бабушки не корпела над богатством, умела делиться. Бывало, пока на базар муж (по-здешнему – хозяин) пошёл, невестке говорит: «Иди, перекинь соседке Ульяне через забор мешок муки, ведь помогала она нам в поле…» И решительно всё умела, даже свинью зарезать и разделать, пока Никанор был занят то с внуком, то другими более важными делами. Только и скажет невестке: «Ну-ка, соломку стели. Это поп пусть постится, а я постного борща не хочу. Сейчас свежина будет!»

13. Глухонемые из рода Колесниковых

В двоюродной ветви было двое настоящих глухонемых: и силы выдающейся, и по интеллекту – не дураки. Оба – Николаи. Оба -1928 года рождения. Николай Александрович Колесников в свои взрослые годы жил на хуторе Новая Мельница, работал в полеводческой бригаде. В 1955 году вместе с упряжью волов попал в грозу. Подгоняя животных, поднял вверх железные вилы, тут же «поймавшие» молнию. Удар оглушил даже волов. Волы потом оклемались, немой Мыкола – нет.

Другой немой, Николай Семенович Мельников, – сын сестры деда Н.В. Игнатенко – Петра Фёдоровича. Сестру звали Пелагея Фёдоровна. Так этот немой жив-здоров и поныне, на одной улице с Игнатенко и живет. На языке жестов (через родичей Игнатенко) вносит уточнения и обещает показать и остатки фундамента дома Колесниковых, и место старой деревянной церкви. До недавних времен и он там, поблизости, жил. На материнском подворье. Своей причастностью к роду атамана Немой гордится. Многие годы подряд спрашивал в сельской библиотеке любые материалы о нём.

14. Огонь неутолимый