Колесница бога

Это был мудрый совет. Одан снова выпил и увидел, что кружка уже пуста. Он посмотрел на остальных и, следуя их примеру, развалился в кресле. Мимо, покачивая бедрами, прошла служанка-рабыня. Выглядела она, несмотря на усталость, очень обворожительно.

Служанка съязвила по его поводу, и остролицый субъект прыснул со смеху. Одан привстал, но рука Надьюла усадила его назад.

— Сиди. Сиди и докажи, что ты цивилизованный человек и тебе не нужно обнажать оружие, чтобы победить словом преступника. Докажи, что ты не варвар и не Кудзук…

— Я не варвар!

— Я и сам знаю. Они молокососы по сравнению с тобой, Одан Кудзук.

Остролицый встал и сам пошел к стойке, чтобы наполнить свою кружку. Он не оглянулся, и когда кружка была полна, он нашел себе место в противоположном конце зала.

Надьюл рассмеялся.

В городе Эреше одна золотая монета равнялась по стоимости ста одной серебряной монете. Когда Надьюл платил по счету, в таверне все посетители почтительно и с уважением смотрели на него и тихо переговаривались между собой. Монета с изображением короля Назирфернеса была тщательно проверена, взвешена и установлено, что она стоит восемьдесят три серебряных монеты. У Надьюла м Одана это вызвало плохо скрытое недовольство.

— Постель, ванна, чистые простыни и ужин. Все это я могу предоставить вам, — сказал владелец таверны.

Он немного косил, но не выглядел так зловеще, как обычно выглядят все содержатели гостиниц. Вскоре они сошлись в цене, и Надьюл с Оданом, зевая, поднялись по лестнице на крышу, где собирались спать. Надьюл вскоре уже был готов. Он улегся, положив под руку меч, Одан подошел к парапету, оперся о его край и стал смотреть на спящий город.

Какой он был большой! И странно, что он дикарь с далеких северных гор, мог чувствовать его очарование, притягательность и даже какое-то родство с этим городом. Он был как бы внутри Одана. Запахи города, здесь, наверху, были ослаблены, и воздух становился все холоднее. Звездное небо было как огромное покрывало, и Одан лег спать. Он ощущал глубокое удовлетворение, как будто наконец пришел туда, куда бессознательно стремился всю жизнь.

Надьюл что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок. Одан смог разобрать.

— Старый король Нарзи стоит больше чем восемьдесят три серебряные монеты. Этот шакал придержал весы, черт его побери! — Он выругался и затих, погрузившись в сон.

Одан уже понял ценность денег и знал, как их считать. Пип посвятил его в тайны цифр. Человек, который собрался жить в городе, должен был знать все это.

Что ждет его в Шанадуле? С таким товарищем, как Надьюл, ему можно не беспокоиться о будущем. Во всяком случае он редко думал о том, что случится завтра или послезавтра. Он молился Ке и Хекеу, и те отвечали на его молитвы. Ведь нашел же он снова Надьюла, и теперь он был доволен.

Утром во время завтрака им снова прислуживала та же рабыня. Но на этот раз волосы были распущены, волнистыми потоками спускались на плечи. Она выглядела еще более усталой, чем вчера. Одан посмотрел на нее, и что-то в его лице заставило ее вытереть свои заплаканные глаза и сказать:

— Будьте сегодня внимательнее на улицах города. Господин и его люди сегодня будут хватать людей и превращать их в рабов.

— Благодарю, — сказал Надьюл и оставил две серебряные монеты для девушки. Она наверняка прибережет их для своего выкупа из рабства. А может, истратит на какую-нибудь красивую ленточку или колечко. Надьюла это не волновало, но информация, которую они получили, была ценной и стоила двух монет. Ведь некоторые рабы испытали бы только ехидную радость, если бы кто-либо из свободных людей разделил их печальную судьбу.

— И мы всегда должны опасаться работорговцев?

— Нет, не всегда. Все определяется конъюнктурой рынка. Мы не жители этого города и поэтому находимся под подозрением.

Надьюл говорил все это Одану, чтобы ввести его в курс городской жизни. И как в фехтовании, он поражал Надьюла своими способностями быстро схватывать и усваивать самую суть вопроса. Одан, по мнению Надьюла, обладал исключительными, почти божественными способностями.

— Если работорговец захочет схватить меня…

— Ты побежишь, Одан Кудзук. Ты побежишь, как самый обыкновенный человек. Ты не будешь сражаться. Ты побежишь. Ты понял?

— Я? Почему я должен бежать, если у меня есть копье и меч?

— Потому что работорговцы умеют ловить людей. Они применяют сети и другие приспособления для этого. Они схватят тебя, Одан, если ты не побежишь, и тебе будет очень трудно сопротивляться.

— Хорошо. Если ты, Надьюл Квик, побежишь, побегу и я.

— О, я побегу! Клянусь всеми богами, побегу!

Необходимость бежать от опасности от врага вызвала неприятное ощущение у Одана. Но он доверял Надьюлу. Доверял, как никому больше.

Шум и оживление городских улиц наполнили Одана радостным предчувствием, которое он уже испытывал в Карканизе.