Колесница Джагарнаута

— Я слышал кое-что… — заметил Фриеш. — Говорили о похищении мальчика… Но как получилось, что у русского большевика жена мусульманка? Это невозможно с точки зрения шариата. В любой мусульманской стране за такое казнят без пощады.

Вежливая, снисходительная улыбка не сходила с губ Али Алескера:

— И в Иране законы столь же строги и справедливы. Но бывают обстоятельства. У нас есть неписаный закон: сильный топчет слабого. И потом, муж имеет такое же право на собственную жену, как на любое недвижимое и движимое имущество. Комиссар — муж, и местные власти обязаны содействовать ему в возврате жены на супружеское ложе… А впрочем, в Западной Европе не те ли же законы?

— Да, но…

— К тому же выяснилось, что та джемшидка «девон бача», блаженная, одержимая. И вряд ли она добровольно пожелает вернуться к супругу-кяфиру… Она полна религиозного экстаза. Ну, а там на месте, в кочевье, вряд ли комиссара, да еще русского, встретят с восторгом. Джемшиды — народ меча и копья…

— Остроумно!

— Мы предупредили господина комиссара. Мы не имели возможности дать ему охрану.

Все так же улыбаясь, Фриеш развел руками.

— Остроумно! Блестяще! А не поехать ли нам, скажем, на охоту… Где кочевья, как вы сказали, этих джемшидов? Хотелось бы мне посмотреть на… супругу большевика…

— Нет, ни в коем случае. Сейчас администрация астана будет обладать тем, что называется у юристов «алиби». А если… Словом, вам никак нельзя приближаться к кочевьям и на сто километров. С нас могут спросить, и строго спросить. А что спросишь с джемшида, дикаря, фанатика?

Он осторожно сдерживал буйные порывы господина Фриеша, воинственное настроение которого росло с каждой рюмкой превосходного арманьяка. Али Алескеру пришлось сослаться на то, что в кочевья джемшидов не на чем ехать.

Верховья Кешефруда гористы, местность пересеченная, автомобиль не пройдет, а все кони из конюшни находятся на альпийских пастбищах.

— Да и о чем говорить! Господина комиссара сопровождает уважаемый Сахиб Джелял. Сахиб Джелял исмаилит, враг войны. Но, вы знаете, исмаилиты к тому же и… ассасины!

Напоминание о кровавой секте ассасинов наконец убедило воинственного швейцарца-банкира, и он отправился отдыхать, напевая и безбожно путая мотив «Дранг нах Остен…».

А тот, о ком шел на мраморной террасе этот странный разговор, неторопливой рысцой ехал по степной дороге на прекрасном текинском, чистых кровей жеребце из Алиалескеровых конюшен. Рядом важный и прямой, как свечка, восседал на таком же бесценном коне Сахиб Джелял. В седле и Мансуров и Сахиб Джелял чувствовали себя не менее комфортабельно, чем в машине. Автомобильных дорог в кочевьях джемшидов, куда они направлялись, не было. Свой «мерседес» поэтому Сахиб Джелял оставил в гараже Баге Багу. Аббас Кули, неожиданно присоединившийся к ним, был в восторге от верховой прогулки и, по старой неугомонной привычке, то скакал далеко впереди, то отставал, чтобы покружить по степи.

Воинственные белуджи — личная охрана Сахиба Джеляла — белыми джиннами маячили на самом горизонте и порой совсем сливались с облаками, скользившими по низкому серому небу.

О том, что Шагаретт с сыном по-прежнему живет в джемшидском кочевье, Алексей Иванович узнал сейчас же по приезде в Мешхед. Это подтвердил при первой же встрече и Сахиб Джелял, тоже находившийся по своим торговым делам в столице Хорасана и посчитавший своим долгом нанести визит старому своему знакомцу.

И Алексей Иванович тогда же решил при первой же возможности возобновить поиски своей потерянной семьи, тем более что обстановка в Хорасане была теперь очень для этого благоприятная.

Неожиданно оказавшись в Баге Багу, Алексей Иванович по совету Сахиба Джеляла решил использовать вынужденную задержку, как он сказал, «для устройства личных дел».

Поиски своей семьи Мансуров не прекращал все последние годы. Ему не удавалось поехать самому за границу, хоть он и страстно рвался туда. Он мог действовать только по официальным дипломатическим каналам. Сына и жену разыскивал Наркоминдел. В предвоенные годы отношения СССР и Ирана ухудшились. Все запросы остались безответными. Позже Мансуров получил официальное уведомление, что госпожа Шагаретт не желает возвращаться в СССР. Проверить эти утверждения не представлялось возможным.

В 1940 году Алексей Иванович наконец получил визу и поехал в Иран. Он объездил горы и степи в районе Мешхеда и Кучана. Но в поездках его окружала стена, не оставлявшая ни малейших лазеек. А сам губернатор Мешхеда на одном из приемов не без иронии сказал: «Райская красота и прелесть госпожи Шагаретт повергает в прах всех нас, и было бы в высшей степени несправедливо, чтобы страна Хафиза и Саади лишилась столь дивного украшения, каким является этот божественный цветок».