Колесо на крыше

— Да, а если шторм кончится? Ты ведь опять в море уйдешь, и не будет у нас колеса на крыше. Ведь Янусу с Доувой туда не залезть.

— Счастливцы! — Отцу уже надоел этот разговор. — Я же сказал, шторм долго будет. Успеем еще. Это же не просто дождь — покапал и перестал. Подождем, пусть немного успокоится. — И он отгородился газетой недельной давности — не читал еще, ведь в море газет нет. Может, и дочка в покое оставит.

Но не тут-то было! Младшая сестренка Лины, Линда, полезла к нему на руки, а старшая дочь все бубнила про колесо.

— В субботу учитель сказал, что если будем колесо сегодня поднимать, то он с уроков отпустит, мы же все тебе поможем, — упрямо твердила она газете. — Ты в два счета управишься.

— Много понимает ваш учитель в штормах да ураганах! Пусть сам лезет на крышу в такой ветер! А сейчас — марш в школу! Стихнет буря — посмотрим. Мы же не сразу в море выйдем. Ну, живо в школу, кому говорят, дай хоть чуток отдохнуть.

Всё, разговор окончен. Лина с ожесточением сунула ноги в деревянные башмаки. Спорить бесполезно, и так отец осерчал. Она застегнула куртку на все пуговицы и, громко топая, вышла.

— Сколько раз тебе повторять, Йелла, сегодня я из дома ни ногой, понятно? Дай отдохнуть хоть пару дней, а то сразу — лезь на крышу! Все, хватит об этом! И тебе советую ума-разума набираться за партой, а не на крыше. Отправляйся-ка в школу.

— Учитель сказал, что с уроков отпустит, если мы колесо будем поднимать.

— В такую непогодь никто ничего поднимать не станет, так что быть урокам, это я тебе говорю. Или за шиворот тебя тащить прикажешь?

Йелла надулся, сунул ноги в башмаки и выбежал, хлопнув дверью.

— Ну, Пиер, ну, Дирк, беда с вами! С близнецами и хлопот вдвое больше! Еще раз пикнете, и я вас лбами так стукну, что из двух ваших глупых голов одна получится, будете тогда знать! Впрочем, вам и одной много! НЕТ, говорю, НЕТ и НЕТ! Никакие колеса ни на какие крыши я не потащу, тем более в бурю!

— Но мы же поможем. Учитель сказал, что уроков не будет, если…

— А я говорю — будут. Собирайтесь и марш в школу! И чтобы я больше не слышал об аистах, а то учитель недосчитается двоих учеников.

Пиер посмотрел на Дирка, Дирк — на Пиера. Они уныло напялили башмаки и, ворча, поплелись к двери. Отец закрылся старой газетой, чтобы скрыть улыбку.

— Занимайтесь как следует. Вам, кажется, про аистов будут рассказывать? — поддразнил он.

— Хорошо, что не про ленивых и упрямых рыбаков, — огрызнулся Пиер.

Испугался, что надерзил, и помчался к двери, за ним — Дирк. Сзади отец зашелестел газетой. В дверях братья столкнулись, чуть не упали. Дверь за ними захлопнулась.

— Слушай, Аука, может, хватит, а? Еще раз заикнешься об аистах, так я… я из тебя самого аиста сделаю. Полезай тогда на крышу да сиди на колесе сколько влезет. Аисты небось сейчас все попрятались, а ты хочешь, чтобы я колесо на крышу тащил. У меня крыльев нет. Упаду, сверну шею, кто будет деньги зарабатывать, чтобы ты мог в школу ходить да забавляться всякими аистами? Так что иди-ка ты на уроки.

— Да не будет уроков, если мы колесо на крышу поставим.

— Сегодня никто его ставить не собирается, ступай в школу. До свидания.

Что оставалось делать? Аука молча надел башмаки и подошел к двери. Отец проводил его взглядом.

— Ты бы губы еще больше надул, глядишь, колесо прямо под носом и уместится, не надо и на крышу лезть, — пошутил он.

Аука пробурчал что-то очень обидное, взглянул на отца и стал медленно закрывать за собой дверь — пусть ветер по комнате ходуном ходит, пусть.

Ээлькин отец удобно устроился на кухне, у печки. Он оторвался от газеты — что-то долго сын в школу сегодня собирается, вот с башмаками возится, куртку на все пуговицы застегивает, воротник поднимает.

— Ты что, забыл, куда тебе идти нужно?

— В школу, — ответил Ээлька, — сегодня, правда, понедельник. Помнишь, я тебе говорил… Но с колесом, наверное, ничего не получится, уж больно ветер сильный. Так что уроки будут. — Он вздохнул. — И почему я такой невезучий? Ну, я пошел, папа.

Ээлька вышел на улицу. Впереди, согнувшись, брели ребята. Неохота в школу идти. Как расскажешь, что отца уговорить не сумел? Шли поодиночке, догонять товарищей не хотелось. Как им в глаза посмотришь — подвел ведь! Последним плелся Ээлька, торопиться после сытного завтрака ему не хотелось.

А как хорошо было задумано! Не отставать от отцов до тех пор, пока не согласятся помочь. Если каждый попросит как следует… Конечно, поначалу отец поворчит, отнекиваться станет, подшучивать, но так уж заведено, этим-то отец от матери и отличается: толком не знаешь, как с ним разговаривать, — его и дома-то не видишь. Но главное — не отступать. Ответь на шутку, снова попроси, подразни. Главное — терпение. Рано или поздно отец все равно уступит.

Правда, кое-кто сомневался, особенно Ээлька. «О чем речь, — скажет отец, — не бойся Ээлька, все будет в порядке», а сам и пальцем не пошевелит. Но Пиер и Дирк горячо убеждали, что отца легче уговорить, чем мать. Та и трепку может задать, если приставать. Целыми днями дети докучают, канючат, ясно, никакого терпения не хватит.