Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)

Расслышав магическое слово, все захотели взглянуть на неё. Любопытство едва не отправило их всех в морскую пучину. Обессиленные длительным перелётом анчутки не удержали расползающуюся цепочку. Один за другим Милав, Переплут, Бальбад и Кальконис полетели в воду. Однако анчутки оказались на высоте. Они не бросили путешественников в кипящем водяном котле, а постарались доставить их как можно ближе к берегу. Для этого они подхватывали почти парализованные долгим бездействием тела, тащили их несколько саженей по пенным бурунам, бросали в воду и недолго отдыхали, хлопая крыльями над барахтающимся путешественником. Милав старался держать в поле зрения Калькониса и Бальбада (на Переплута ему было глубоко наплевать).

К тому времени, когда росомон почувствовал достаточную подвижность в руках и ногах, анчутки ослабели настолько, что их сил хватало лишь для удержания на лету собственного измученного тела. Росомон пожалел трудяг-чертенят и приказал им возвращаться обратно. Анчутки, сделав над бултыхающимися в воде путешественниками прощальный круг, взяли курс на остров Ирия-Вирия.

Милав, долго искавший в пляске волн голову Бальбада, наконец, нашёл его. Направившись к нему, натолкнулся на Калькониса.

- Вы как? - отплёвываясь, спросил кузнец.

- Честно говоря, бывало лучше... - прохрипел Кальконис.

- До берега добраться сможете?

- Смогу... пешком по дну...

Бальбад оказался совсем плох. Судороги в руках не позволяли ему активно бороться с волной, поэтому он безвольным поплавком болтался на поверхности. Милаву пришлось взять матроса на буксир и медленно тянуть его в сторону недалёкого берега. Ощутив под ногами вожделенную твердь, Милав услышал позади крики о помощи. Переплут, не смотря на то, что весил ненамного больше высушенной на солнце деревяшки, самостоятельно добраться до берега не мог. Кузнец передал почти бездыханного Бальбада на руки хрипящему Кальконису, а сам повернулся в сторону тонущего злыдня.

- Зачем... вы это... делаете?.. - с трудом проговорил Кальконис.

Росомон обернулся, облизал солёные губы.

- Помните Саффиса - капитана "Ангела-хранителя"? Перед расставанием он мне сказал: "...аххон - это уважительное обращение к человеку, ни разу в жизни не запятнавшему себя недостойным поступком...". Так вот, я, конечно, не аххон, но я не хочу, чтобы даже такая гнусь как Переплут, могла сказать обо мне что-то плохое. Я обещал отпустить его, и я своё обещание выполню! Но для этого мне придётся вытащить его из воды...

Либо Милав переоценил свои силы, либо коварный Переплут не хотел быть спасённым, но в какой-то момент росомон с ужасом понял: он больше не может бороться с волной, потому что его тело, с намертво прилипшим Переплутом, стало весить в два раз больше. Не успев пожалеть о решении спасти коварного старикашку, Милав почувствовал на шее чьи-то пальцы.

"Вот ведь, мерзкий злыдень, - с тоской подумал росомон, - нашёл-таки способ отомстить мне..."

Однако пальцы разжались, никто кузнеца на дно не потянул. Оглянувшись, Милав увидел весёлые глаза Калькониса.

- Я тоже не аххон, но всегда старался оставаться честным человеком! Если бы не Аваддон...

- Пустое, сэр Лионель... - выплёвывая изо рта воду, сказал Милав. - Все мы когда-то делали ошибки...

На берег кузнец выполз на четвереньках. Добравшись до сухих камней, рядом с которыми грудой тряпья лежал Бальбад, росомон упал на спину и стал невольным свидетелем презабавной картины. Сэр Лионель, стоя по колено в воде, изо всей силы поддавал Переплуту коленом под зад и при этом кричал радостным голосом:

- Милав обещал тебя отпустить, и он тебя отпускает! Катись на все четыре стороны и больше не попадайся нам на пути!

Кузнец хотел засмеяться, но сил хватило лишь на слабую вымученную улыбку.

- Так его, сэр Лионель!.. Так его!..

Груда тряпья шевельнулась.

- Кого это привечает Кальконис? - Бальбад с интересом оглядел берег.

Милав не ответил. Закрыв глаза, он дал долгожданный покой измученному телу. Слева долетел короткий вопль. (Наверное, остроносая туфля Калькониса достала некий жизненно важный орган Переплута!) Слева раздался крик альбатроса. Милав улыбнулся. Мысль забилась в голове точно заяц, угодивший в охотничью ловушку: "Ничего! Мы ещё живы! Мы ещё поборемся...".

- Бальбад, в таком виде тебе на люди показываться нельзя! - кусая губы от смеха, сказал Милав.

Недолго отдохнув на берегу, они углубились в редкий лес, нашли глубокую ложбинку, надёжно укрытую с трёх сторон растущими деревьями, а с четвёртой - высокой розово-серой скалой. При помощи камня-горюнца развели костёр и теперь наслаждались тишиной и покоем. Молодой матрос критически осмотрел свой наряд. Да-а-а! с оголёнными ягодицами даже голь перекатная, даже пьянь подзаборная не ходит! Нужна одёжка. Кальконис серьёзным тоном предложил сплести штаны из осота. Бальбад не обиделся. Сейчас он находился в таком положении, что мог рассмотреть любые, даже самые бредовые варианты.

- Из осота нельзя, - грустно сказал кок, - меня тогда за лешего примут...

- Лучше за лешего, - подал голос кузнец, - чем за юродивого!