Колесо страха

Женщина провела меня в комнату… Я не могу ее описать. Комнату под стать ее глазам, рукам, голосу. Когда я вошла туда, мне почудилось, будто я уже не в Нью-Йорке. Не в Америке. Даже не на этой планете. Будто в мире существует только эта комната — и ничего больше. Это было страшно. Комната показалась мне больше, чем она могла быть, судя по размерам дома. Возможно, из-за освещения… Ее заливал мягкий слабый свет.

Там все украшено изящной антикварной лепниной, даже потолок. Одна стена обшита темным деревом с чудными резными узорами. В углу — камин, в нем горит огонь. Там было очень жарко, но жара мне не докучала. В воздухе чувствовался едва заметный странный запах — наверное, от горящих дров. Мебель тоже антикварная, роскошная, но мне так и не удалось понять, какой она эпохи. На другой стене висели древние гобелены. Странно, но мне трудно вспомнить, что именно было в той комнате. Помню только, что она была удивительно красива. Четко припоминается огромный стол — увидев его, я подумала о столах в тронных залах королей. А еще — круглое зеркало, но мне не хочется о нем думать.

Я вдруг начала рассказывать той женщине о себе, о Днейре, о том, как моя малышка любит красивые вещи. Женщина выслушала меня и сказала:

— У нее будет красивая вещь, дорогая моя.

Какой же у нее все-таки глубокий нежный голос!

Она подошла к шкафу и достала оттуда чудесную куклу. У меня дух захватило от восхищения, а также я представила, в какой восторг придет Днейра. Маленький пупс, совсем как живой.

— Ей бы такое понравилось? — спросила меня женщина.

— Но я не могу позволить себе такое сокровище. Мой заработок очень скромный.

Она рассмеялась:

— Зато мой скромностью не отличается. Я отдам вам куклу, когда сошью ей наряд.

Пожалуй, это было очень грубо, но я не сдержалась:

— Вы, наверное, очень богаты. У вас столько дорогих вещей. Зачем вам этот магазинчик?

— Чтобы встречаться с такими очаровательными людьми, как вы, моя дорогая.

И тогда случилось кое-что очень странное. Я взглянула на то круглое зеркало и никак не могла отвести от него взгляд, все стояла там и смотрела. И мне чудилось, что это и не зеркало вовсе, а кристально чистая вода. Диковинные узоры на его раме из бурого дерева отражались в зеркале и, казалось, подрагивали, как качается трава на берегу лесного озера, когда ее колышет ветер. Желание дотронуться до этой водной глади стало непреодолимым. Подойдя, я увидела, что в зеркале отражается вся комната, и я будто смотрела не на собственное отражение, а вглядывалась в другую такую же комнату, с другой, пусть и такой же, мной. И та, другая я тоже смотрела на меня. А потом по поверхности зеркала словно прошла рябь и отражение комнаты подернулось дымкой, хотя свое отражение я видела четко. Наконец в зеркале осталось только мое отражение, и оно вдруг начало уменьшаться, пока не стало размером с куклу. Я придвинулась ближе — и крохотная голова повторила мое движение. Я улыбнулась. На крохотном личике проступила улыбка. Да, это было мое отражение — только очень маленькое! И вдруг меня охватил ужас. Я зажмурилась. А когда я открыла глаза, в зеркале было все как прежде. Посмотрев на часы, я обомлела — сколько же времени я тут провела? Когда я собралась уходить, все еще чувствуя подступающую к горлу панику, та женщина сказала:

— Навестите меня завтра, моя дорогая. Кукла для вас будет готова.

Поблагодарив ее, я согласилась. Она провела меня к выходу из магазина. Бледная девушка за прилавком даже не посмотрела в мою сторону.

Ту женщину зовут мадам Мэндилип. И я не пойду к ней ни завтра, ни когда-либо еще. Да, я восхищаюсь ею, но она меня пугает. И мне не понравилось то, что произошло со мной перед тем круглым зеркалом. Когда я заглянула в него и увидела всю комнату, почему там не было отражения мадам Мэндилип? А его там не было! Несмотря на то, что в комнате было светло, я не помню там ни ламп, ни окон. А еще та девушка! И все же Днейре так пришлась бы по душе та кукла!

7 ноября

Удивительно, как трудно мне далось решение не возвращаться к мадам Мэндилип. Оно меня так растревожило, что прошлой ночью мне приснился кошмар.

Я в той комнате. Я ее отчетливо вижу. И вдруг я понимаю, что смотрю на комнату из зеркала. И я размером с куклу. Мне страшно. Я начинаю биться в зеркало всем телом, как мотылек бьется об оконное стекло. Ко мне тянутся две великолепные белокожие руки. Они проходят сквозь поверхность зеркала, подхватывают меня. Я сопротивляюсь, отбиваюсь, пытаюсь высвободиться.

Когда я проснулась, мое сердце билось так сильно, что чуть не выскочило из груди. Днейра сказала, что я кричала во сне: «Нет! Нет! Не буду! Не стану!» Она бросила в меня подушкой — от этого я, видимо, и проснулась.