Колесо страха

Собственно, я не стал упоминать об этом по вполне понятным причинам. Во-первых, Брейля могла выбить из колеи новость о шапочке — я укрепился в своих подозрениях, что Брейль был тайно влюблен в Уолтерс. Услышав о шапочке, он мог сразу направиться к мадам Мэндилип. И если обычно мой ассистент был человеком рациональным и сдержанным, в этом вопросе он мог оказаться легко подверженным внушению. Такой визит таил бы опасность для него, к тому же его наблюдения и умозаключения обесценились бы. Во-вторых, если бы он узнал о моем состоянии этой ночью, он, безусловно, установил бы за мной круглосуточное наблюдение. И в первом, и во втором случае я не добился бы своей цели — поговорить с мадам Мэндилип наедине, взяв с собой только Макканна для охраны. И то я намеревался оставить громилу у входа в магазин.

Я не знал, чего ждать от этой встречи. Очевидно, это был единственный способ сохранить самоуважение. Если бы я признал, что случившееся было проявлением ведовства, темной магии, сверхъестественных сил, то поддался бы суеверию. Сверхъестественного не существует. Если мы наблюдаем какое-то явление, оно должно подчиняться законам природы. Материальные объекты должны существовать в рамках определенных закономерностей. Возможно, человечество еще не до конца познало эти закономерности, тем не менее они существуют. Если мадам Мэндилип обладала познаниями в области какой-то неведомой мне науки, то я как ученый должен был выяснить все, что только мог. В особенности, учитывая мой собственный эмпирический опыт этой ночью. Я сумел обыграть ее на ее поле — если, конечно, все случившееся со мной не было результатом самовнушения. Тем не менее это придавало мне приятное чувство уверенности. Я должен был встретиться с мадам Мэндилип.

В тот день мне предстояло консультировать пациентов, я не мог уйти до двух дня. Я попросил Брейля остаться на дежурстве с Рикори на пару часов.

В десять мне позвонила медсестра и сказала, что Рикори пришел в себя и зовет меня.

Когда я вошел в комнату, мужчина улыбнулся.

— Я думаю, доктор Лоуэлл, вы не только спасли мою жизнь, вы совершили кое-что намного большее. Рикори благодарит вас. Он никогда не забудет об этом! — Гангстер выразился несколько витиевато, но эти слова вполне соответствовали его характеру.

Я с облегчением вздохнул.

— Мы мигом поставим вас на ноги. — Взяв его за запястье, я прощупал пульс, а потом потрепал его по руке.

— Кто-нибудь еще погиб? — шепотом спросил Рикори.

Я не знал, помнит ли он что-то из случившегося ночью.

— Нет. Но вы потеряли много сил с тех пор, как Макканн привез вас сюда. Вам не следует утомлять себя разговорами. Ничего не случилось. Ах, да. Сегодня утром вы упали, вставая с кровати. Вы помните?

Рикори посмотрел на охранников.

— Я слаб. Я очень слаб. Вам нужно вернуть мне силы как можно скорее.

— Через два дня вы сможете подняться на ноги.

— Через два дня меня здесь уже не должно быть. Мне предстоит кое-что сделать. Это срочно.

Я не хотел, чтобы он волновался, и потому не стал спрашивать, что же случилось в машине.

— Это целиком и полностью зависит от вас, — с нажимом произнес я. — Вам нельзя нервничать. И вы должны выполнять все мои указания. Сейчас мне нужно уходить — необходимо обсудить с медсестрой ваш режим питания. Кроме того, я хочу, чтобы ваши охранники находились в этой комнате.

— И при этом вы говорите, что ничего не случилось, — хмыкнул Рикори.

— Я намерен принять все меры предосторожности, чтобы ничего и не случилось. — Я склонился к его уху и прошептал: — Макканн установил слежку за Мэндилип. Ей не сбежать.

— Но ее слуги более расторопны, чем мои, доктор Лоуэлл…

Я пристально посмотрел на него. Он ответил мне невозмутимым взглядом.

Погрузившись в раздумья, я вернулся в свой кабинет. Что было известно Рикори?

В одиннадцать мне позвонил Макканн. Я был так рад услышать его голос, что даже немного разозлился.

— Где, черт побери, вы… — начал я.

— Послушайте, док. Я у Молли, сестры Петерса, — перебил он. — Немедленно приезжайте сюда.

Такое резкое требование только разожгло мой гнев.

— Не сейчас, — отрезал я. — У меня сегодня приемный день. Я не освобожусь до двух.

— А вы не можете отменить прием? Кое-что случилось. Я вроде как не знаю, что делать! — В его голосе звучало отчаяние.

— Что произошло? — спросил я.

— Это не телефонный… — Его голос изменился, в нем зазвучала нежность. — Ну, не плачь, Молли. Слезами тут не поможешь… — Помолчав, он вернулся к разговору со мной: — В общем, приезжайте, как сможете, док. Я вас подожду. Это, адрес-то запишите.

Пока я писал, я услышал, как он говорит с Молли:

— Ну-ну, я ж тебя не брошу, ну…