Колесо страха

Мадемуазель оказалась девушкой широких взглядов, умной и, несомненно, очаровательной — если можно воспользоваться столь затертым словом. У нее был дар поддерживать разговор именно так, как от нее ожидали. Теперь я не замечал в ней ничего экзотического, ничего загадочного. Современная, хорошо образованная и воспитанная девушка потрясающей красоты, вот и все.

Хелена тоже была прекрасна. И весь ужин мне ни о чем не хотелось спорить, не было ни единого повода повести себя нелюбезно или вызывающе. Мне показалось, что Билл немного озадачен. Он был смущен, как пророк, предсказавший какое-то событие, в то время как его пророчество и не собиралось сбываться. Если де Кераделя и интересовала смерть Дика, он никак это не проявлял.

Некоторое время Лоуэлл и де Керадель негромко обсуждали что-то, а остальные в их разговоре не участвовали. И вдруг доктор Лоуэлл повысил голос:

— Но вы ведь, несомненно, не верите в существование такого в объективной реальности?

Этот вопрос привлек мое внимание. Я вспомнил порванное письмо Дика: «…ты отнесешься к делу объективно, а не субъективно, сколь бы невероятными ни показались тебе факты». Билл тоже прислушался. Даже мадемуазель Дахут повернулась к доктору Лоуэллу, в ее глазах читалось любопытство.

— Я уверен, что это и есть объективная реальность, — ответил де Керадель.

— Значит, вы считаете, что эти создания, эти демоны… действительно существовали? — потрясенно переспросил доктор Лоуэлл.

— И существуют до сих пор. Если воспроизвести те условия, при которых обладатели древней мудрости пробуждали этих существ — эти силы или сущности, называйте их как хотите, — то дверь распахнется и они придут. Блистательная богиня, которую египтяне именовали Исидой, предстанет пред нами, как в древности, и предложит сорвать с нее вуаль. Темный бог, чьи силы превосходили мощь Блистательной, — проявится и он. Египтяне именовали его Сетом, а греки — Тифоном, но иное его имя было высечено на алтарях более древней и мудрой расы. Да, доктор Лоуэлл, и другие войдут в эту распахнутую дверь — чтобы обучать нас, наставлять нас, помогать нам, подчиняться нам.

— Или чтобы властвовать над нами, отец, — нежно проворковала Дахут.

— Или чтобы властвовать над нами, — эхом откликнулся де Керадель.

Он побледнел, и мне почудилось, что страх промелькнул в его взгляде, брошенном на дочь.

Я пнул Билла ногой под столом, и он ответил мне тем же, побуждая к действиям.

— Доктор де Керадель рисуется, — отвратительным менторским тоном произнес я. — Нужны подходящие подмостки, подходящие декорации, подходящие актеры, подходящая музыка и сценарий, хорошая работа суфлера — и демоны, или что вы там имеете в виду, выпорхнут на сцену, став звездами сего представления. Что ж, я видел, как при подходящих условиях создавались удивительно правдоподобные иллюзии. Достаточно правдоподобные, чтобы ввести в заблуждение большинство профанов…

Глаза де Кераделя сузились, он подался вперед на стуле.

— «Профанов»?! Вы намекаете на то, что я профан?

— Вовсе нет, — учтиво ответил я, глядя на свой бокал. — Я лишь сказал, что вы рисуетесь.

Ему едва удавалось сдерживать свой гнев.

— Это не иллюзии, доктор Лоуэлл, — заявил де Керадель. — Есть определенная формула призыва, определенная схема действий. Есть ли что-либо более незыблемое, чем ритуал, при помощи которого католики устанавливают связь со своим Богом? Песнопения, молитвы, жесты, даже интонации — все это должно строго соблюдаться. Как и в других религиях — мусульманстве, буддизме, синтоизме, — любой ритуал поклонения четко прописан. В любой религии мира. Люди понимают, что только точным выполнением предписаний можно достучаться до нечеловеческого разума. В них говорит память о древней мудрости — но об этом больше ни слова, доктор Каранак. Говорю вам, это не иллюзия.

— Откуда вы знаете? — осведомился я.

— Знаю, — тихо ответил он.

— Действительно, определенная комбинация звуков, запахов, движений и цветов может порождать очень странные и весьма реалистичные видения, — примирительно взмахнул рукой доктор Лоуэлл. — Представляется возможным также, что подобная комбинация может вызывать одни и те же видения у разных людей, если они пребывают в одинаковом эмоциональном состоянии. Но я ни разу не сталкивался с доказательством того, что такие видения — не только результат субъективного восприятия реальности. — Он помолчал.

Я увидел, как судорожно сжались его пальцы, как побелели костяшки.

— Разве что… однажды, — пробормотал старик.

Доктор Керадель внимательно наблюдал за ним, и от него не укрылся невольный жест Лоуэлла.

— Однажды? Что же тогда случилось?

— Нет, и тогда доказательств я не нашел, — резко ответил Лоуэлл.