Колесо убийств

– Позвольте мне напомнить, – сказал Флинт, – что дело касается убийства.

– Ну хорошо. Лазарь Леннард умер более десяти лет назад. Трагической, безвременной кончиной. Он был довольно молод.

Иббс не услышал дальнейшего разговора, потому что в этот момент из коридора в закулисье вбежал констебль. Он запыхался и выглядел так, словно принёс крайне важное сообщение.

– Простите за беспокойство, сэр, – выдохнул он, – но в фойе только что появился джентльмен.

Иббс повесил трубку и вернулся к остальной группе прежде, чем кто-либо ещё успел заметить его отсутствие.

– Только что появился? Кто он?

– Он сказал, что его зовут Эндрю Морган.

«Морган!» – вспомнил Иббс. Человек, с которым Паолини говорил по телефону!

– Ну и? – обратился к констеблю Флинт. – Чего же ты ждёшь? Немедленно приведи его сюда! Я хочу знать, сможет ли он прояснить для нас хоть что-то…

Эндрю Морган собственной персоной имел не особо впечатляющий и даже несколько потрёпанный вид. Его громкие зевки также не добавляли ему шарма. Ему представили всех присутствующих, но Морган, судя по всему, не обращал на окружающих особого внимания. В ответ он только кивнул и хмыкнул. Вскоре он заговорил:

– Мне нужен Паолини. Он здесь?

Флинт и Спектор переглянулись.

– В каком-то смысле, – протянул Флинт. – Я так понял, этим вечером у вас была назначена встреча, но вы не появились?

Морган вздохнул.

– Весь этот вечер был жалкой погоней за тенью. Паолини сказал, что у него есть история для меня. «Эксклюзив». Сказал, что поделится ею, если я приду на шоу. Именно это я и сделал. И… ну, вы сами знаете, что случилось. Но, боюсь, его «история» потерпела фиаско ещё до того, как я ступил за порог театра. Едва ли это был тот эксклюзив, на который я рассчитывал. Проклятый Паолини! Поднял такой шум ради неудачного рекламного хода. Я мог бы потратить этот вечер на куда более важные дела.

– Если вы имеете в виду тело, возникшее на сцене посреди шоу, то это был не рекламный ход, мистер Морган.

– Что вы хотите сказать?

– Это тело было очень настоящим и очень мёртвым.

Вид у Моргана был недоверчивый.

– Вы пытаетесь обмануть меня, не так ли? В любом случае, он уже заставил меня притащиться сюда. И я, как оказалось, пропустил «сенсацию». Где он? Если он хочет что-то сказать мне, пусть говорит, а потом я пойду.

– Боюсь, он вам уже ничего не скажет. Он погиб.

Морган неуверенно переступил с ноги на ногу. Ему вдруг стало не по себе.

– Послушайте, с меня хватит. Мне пришлось пересечь весь Лондон ради какого-то фарса, а теперь вы говорите мне, что тоже фокусник мёртв?

– Мертвее не бывает, мистер Морган. Некоторое время назад он был застрелен в голову.

– Вы серьезно?

– Крайне.

– И то тело на сцене…

– Было настоящим.

– Надо же… Надо же, я никогда… Старый Паолини мёртв. – Морган вынул блокнот из внутреннего кармана. – Тогда… Есть шанс, что проделанный мною путь всё же не был напрасным.

– Зачем, напомните-ка, Паолини пригласил вас сюда?

– Паолини был ужасно скрытен, когда дело доходило до всего, что могло оказаться хорошей историей.

– Значит, вам уже приходилось работать с ним раньше?

– Да, между нами было что-то вроде профессиональных отношений. Я бесплатно рекламировал его шоу, а он время от времени совершал при мне парочку-другую трюков, чтобы поднять продажи.

– Например?

– Ну, он недавно окунулся в мир спиритизма. У него возникла идея стать следующим Гудини, разоблачив все знаменитые иллюзии прошлого и тем самым подняв ажиотаж вокруг своей персоны.

– Вы и в этом участвовали?

– Да. Я сопровождал его в паре турне. Он был заносчив, как и всегда, срывал скатерти со столов, дёргал за скрытые от публики ниточки и вообще сильно походил на старушек, пытающихся подзаработать на дешёвых трюках.

– Вы не кажетесь особенно впечатлённым.

– Сказать по правде, историй было недостаточно. Конечно, мы извлекли определённую выгоду, разоблачая медиумов, но, несмотря на тщательно создаваемый образ, сценический образ Паолини не вызывал доверия. Он казался слишком напыщенным, с этими нелепыми усами и цилиндром, от которого он категорически не хотел избавляться.

– Так что же, – спросил Флинт, – вы не думаете, что в его смерти может быть виновен разгневанный медиум?

– Пожалуй, это не мне судить. Но согласно моему личному впечатлению все эти иллюзионисты были скорее неуклюжими старичками, чем грозными убийцами. Вот почему все это походило на раскалывание грецких орешков огромной кувалдой. Паолини будто боялся браться за кого-то действительно значимого, он просто выставлял себя почти таким же бестолковым, как все эти замученные пожилые маги.

– Хорошо. – Флинт решил изменить подход. – В таком случае что вы можете рассказать мне о последней из его историй? О той, которая была достаточно важна, чтобы потребовать вашего присутствия в театре этим вечером.

– Боюсь, мне ничего о ней не известно. Это ещё одна причина, почему иметь дела с Паолини было настолько сложно. Он никогда не соглашался просто рассказывать мне, что у него на уме. Вместо этого он предпочитал играть в угадайку. Но он мимолётом упомянул, что это было как-то связано с «Хроникой».

– С той самой газетой?