Колесо времени

Завтра… — пульсирует в голове. Расплывается… Исчезает… — Отравили. Суки.

23

Первой мыслью, когда он пришел в себя, было возмущенное: «Испачкали МОЙ костюм?!» Она просто прострелила его сознание получше всякого нашатырного спирта — белоснежный кашемировый костюм ручной работы из инициальной ткани, которую специально для него произвели в «Holland & Sherry», был безнадежно вымазан в каком-то дерьме! Антонио так потрясло это открытие, что он даже не сразу понял, где находится и почему руки крепко привязаны к спинке неудобного стула. Его затрясло от гнева. Наверное, если бы сейчас сюда вошел вандал, посмевший осквернить его любимый костюм, он бы убил его взглядом насмерть. Кстати, о помещении... И это была его вторая мысль... Он осмотрелся. Тусклая лампочка под потолком не могла осветить все пространство, поэтому четкого представления о его размерах не давала. Окон тоже не было. Судя по черным плесневелым разводам на видимой стене и спертому воздуху — подвал. Он попытался освободить руки — бесполезно. Ноги тоже привязаны. Антонио глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Главное не паниковать. Не отравили, оставили в живых, значит, зачем-то нужен. Впрочем, зачем — понятно. Антонио попытался вспомнить последние события перед тем, как потерял сознание. Встреча у Фридмана. Отличная подстава от «компаньона». Черт, и зачем он вообще поперся на этот гребаный обед! Антонио ядовито ухмыльнулся: честное слово, Джон допустил серьезнейший промах — лучше бы он его убил там, в столовой. Фридман плохо знает, с кем связывается. Если Гарсиа решил отойти от дел, то это не значит, что он остался без связей. Еще раз попытался высвободить руки или ноги — безрезультатно. Чертовы веревки, ни туда, ни сюда, они так стянуты, что конечности занемели. Антонио осматривал пол, пытаясь придумать, чтобы такое приспособить для освобождения. Но как назло Фридман совершенно случайно ничего ему не оставил — ни стекла, ни ножа, ни еще чего-нибудь режущего и колющего. Антонио грязно выматерился.

За спиной что-то щелкнуло и дверь открылась.

— Синьор Гарсиа, — расплывался в счастливой улыбке Фридман.

Антонио холодно глянул на бывшего компаньона и спокойно сообщил:

— Вы даже не представляете, во что ввязались, Джон.

— Угрожать в вашем положении? — фыркнул тот.

Антонио утомленно закатил глаза и усмехнулся:

— Хотите об этом поговорить?

— Я хочу поговорить о другом, синьор Гарсиа.

— А я хочу курить, — недовольно скривился Антонио и повел плечами, всем своим видом показывая полное пренебрежение к сложившейся ситуации.

— Решили кинуть меня и всех наших компаньонов? Не выйдет, друг мой. По крайней мере, без небольшой компенсации, — слащаво улыбнулся американец.

Антонио лишь вскинул брови и сделал вид, что ему не интересно.

— А если хотите перейти сразу к делу, то я только за. — Он поднес к лицу Антонио какую-то бумагу. — Вам нужно всего лишь чиркнуть вооот тут.

— Вы хотите, чтобы я заверил ваше завещание? — криво усмехнулся Антонио. — Оно вам может понадобиться в ближайшем будущем.

— Не совсем так, синьор Гарсиа… Мне нужны всего лишь навсего ваши активы.

— Фридман, вы утомили меня, — бросил Антонио.

— Так это же отлично! Мне нужны деньги, вам нужна свобода. Давайте быстро решим наши дела и расстанемся друзьями!

— Мне бы не хотелось вас расстраивать, дорогой Джон, но денег уже нет. Буквально на днях я всё перевел в один благотворительный фонд. Вы немного опоздали.

Лицо Фридмана сначала вытянулось, а потом он зашелся в приступе гомерического хохота.

— Шутник, право, — никак не унимался он. — Благотворительный фонд, значит? Всё перевел? Ха-ха-ха, очень смешно!

— Да, не поверите, всю жизнь мечтал заниматься благотворительностью, — с издевкой вздохнул Антонио.

Джон побагровел:

— А мне плевать, кто что куда перевел! Мне нужны мои деньги!

Антонио рассмеялся.

От бессилья Фридман пару раз ударил его по лицу. Антонио зажмурился и тряхнул головой, пытаясь совладать с ноющей болью. Почувствовал привкус крови во рту, по губам и подбородку потекло и быстро закапало на некогда белую рубашку.

— Ты отзовешь деньги! Слышишь, ты немедленно отзовешь деньги! — С каждым словом на него обрушивался удар — по голове, животу, груди, ногам. Антонио жмурился, стонал, кусал губы и... истерически смеялся. Его веселила эта бессмысленная злоба, эта глупая беспомощность. От боли сводило мышцы, перед глазами плыли круги, а в ушах все громче и громче начинало гудеть. Стул, к которому его привязали, опрокинулся и он больно ударился затылком о каменный пол. В следующую секунду кто-то засадил ему ногой по челюсти.

Твою мать, — подумал он, сплевывая выбитый зуб.

— Погодите, — приказал Фридман.

Антонио краем сознания понял, что мужчина был в камере не один. Он тряхнул головой, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающемся пятне.

— У меня есть другая хорошая идея, — сел перед ним на корточки Фридман, кончиком ногтя скидывая с брюк прилипшие пылинки. — Вы же, синьор Гарсиа, один из самых богатых латиноамериканских идальго, да? А как вы думаете, сколько будет стоить жизнь одного вашего очень хорошего знакомого?