Колян

— Так, парни. Утром рано выступаем, оставим в лагере охрану — двадцать человек — и вьючных лошадей. Остальные все на зачистку. Вначале применим луки и арбалеты, потом, когда шум подымется и нас обнаружат, стреляем из автоматов. Стрелять только одиночными и наверняка, патроны беречь. Никакого героизма, нам ещё будет, где его применить. Ну а там уже по обстоятельствам. Всех перебить, кроме пленных, конечно. Все мужики там — бандиты, так что не ошибётесь. В плен противника не брать — всех надо уничтожить. Нам некогда с пленными возиться и думать, всадят они нож в спину или нет. Считайте, что мы в тылу врага, а тут никаких сантиментов. Всё ясно? Если ясно — на рассвете выступаем. Сразу определитесь, кого оставите охранять барахло. Теперь отдыхать.

Перед рассветом, ещё только начало сереть небо, отряд рысью пошёл в сторону лагеря бандитов, оставив только охрану лагеря. Сил должно было хватить, тем более что вооружение и обучение бойцов не шло ни в какое сравнение с уровнем обучения и вооружения бандитов. Но Николай на всю жизнь запомнил уроки войны — нельзя недооценивать противника. Лучше переоценить, чем недооценить. За семьсот метров до места бойцы спешились и оставили пять человек охраны для лошадей. Глупо было бы лишиться имущества по своей беспечности, да и лошади, разбредшиеся по территории, могли легко демаскировать.

Казаки рассыпались двумя взводами — один должен был охватить базу мародёров с юга, другой с севера. Ни один бандит не должен был уйти. С анархией и бандитизмом надо было кончать раз и навсегда. Николай с опаской поглядывал на светлеющий горизонт — они должны захватить базу перед рассветом и закончить бой уже в светлое время. Люди спросонок наиболее уязвимы и наименее боеспособны, а в лучах солнца скрыться не удастся никому. Дневной свет позволит избежать лишних потерь — мало ли из темноты какая случайная стрела или пуля прилетит, не уследишь.

Группы казаков охватили подковой лагерь, посты были сняты передовыми разведчиками — кому‑то из них перерезали горло, кому‑то прилетела арбалетная стрела в затылок. Пока всё шло по плану. Ещё перед выездом все бойцы проверили снаряжение. Ничего не брякало, не болталось, всё было закреплено и не падало — для этого они попрыгали на месте и те, кто недостаточно хорошо закрепил снаряжение, были выматерены взводными и наказаны внеочередными нарядами. Так что никакого шума не было. Бандиты спали — кто под навесами, кто на открытом воздухе, у погасающих костров. Видно было, что они пытались выстроить что‑то вроде домов, но всё ещё было в начальном состоянии. Вокруг территории лагеря была устроена загородка, вроде грубой стены или баррикады из стволов, веток, камней. На возвышениях вроде сторожевых вышек стояли часовые с огнестрельным оружием — Николай не понял, с каким — там были или винтовки, или ружья. Арбалетов тоже хватало.

Бойцы заняли позиции в ожидании сигнала от Атамана. Он посмотрел на небо — оно светлело, в предутреннем чистом воздухе, освежённым легким ветерком, чётко просматривались силуэты охраны лагеря. Он решил ещё подождать минут пятнадцать, пока рассветет, как следует. Дождя ещё не было. Уже примерно год, как сырой климат с неизменными утренними ливнями медленно сменился на более здоровый, хотя и тропический — влажный и дождливый. Видимо, та влага, что пришла с потопом, всё‑таки распределилась по Земле, переносимая ветрами атмосферы, так что климат приблизился к африканскому. Пятнадцать минут прошли, заметно посветлело, и красный диск солнца уже должен был с минуты на минуту высунуться из‑за горизонта.

Атаман прицелился в ближайшего охранника и мягко нажал на спуск стального арбалета, с огромной силой посылающего стрелы–болты на десятки метров. Современные образцы боевых арбалетов служили для проведений специальных операций во многих странах мира. По некоторым характеристикам арбалет опередил огнестрельное оружие в специфических условиях применения. Во многом это объясняется его высокой убойной силой и бесшумностью. Звук работы частей арбалета при стрельбе существенно ниже, чем у пневматической винтовки. Отсутствие соприкасающихся металлических деталей устраняет лязг, характерный даже для самых совершенных образцов малошумного огнестрельного оружия. Таким образом, арбалет даже в 20–21 веке занимал своё место в арсенале подразделений специального назначения.

Увесистая стрела сбила охранника с его возвышения и тут же, с интервалом в секунду–две с «вышек» были сбиты остальные сторожевые. Они с глухим стуком врезались в землю — один успел закричать во время полёта, но, врезавшись в утоптанную многими ногами площадку, замолчал. Стрелы посыпались на спящих, гулко втыкаясь в кости и черепа, со звоном рикошетируя при попадании в металлические предметы и жужжа в воздухе, как злые шершни. В лагере началась паника, бандиты стали кричать:

— Напали! На нас напали! Вон они за изгородью!

Из отдельного домика выскочил высокий человек, по пояс раздетый, с автоматом Калашникова в руках, и начал стрельбу по засевшим за оградой бойцам.