Колибри

– Что? Какое это имеет отношение?

– Просто ответь.

– Иду на остановку, сажусь в автобус и еду.

– С кем?

– Одна.

– А Мехван?

– Он в другой школе. Я уже в лицее, он еще в средних классах.

– Раньше, когда ты еще училась в средней школе, тебе приходилось идти в школу со своим братом?

Черные глаза Бихар не смотрели ни на Анну, ни в камеру. Взгляд блуждал по стенам.

– Нет.

– У меня другая информация. Мои коллеги опросили Рийтту Колехмайнен – твою бывшую учительницу, она показала, что в средних классах твой брат ходил за тобой как пристегнутый, не выпуская ни на секунду из виду. И у тебя было много пропусков.

– По согласованию с родителями, – ответила Бихар.

– Да, речь не идет о прогулах.

– Ясное дело, мы шли с Мехваном вместе, учились же в одной школе. Ничего странного.

– Это не мешало?

– Нет.

– Не казалось, что свободу как-то ограничивают?

– Нет, конечно.

– Год назад вы ездили в Турцию.

– Ну да.

– Зачем?

– Просто так.

– Ездили праздновать твою помолвку?

– Нет, конечно, – девушка делано рассмеялась.

– Предположим. А чем ты занимаешься после школы?

– Смотрю телик, делаю уроки, хожу к друзьям – как все.

– Кто твои друзья – курды или финны?

– В школе – финны, в моем классе нет иммигрантов, да и в школе нет. Дома я дружу с курдами, в соседнем доме живет еще пара девочек-сомалиек.

– У тебя есть бойфренд?

– Нет, – ответила Бихар.

– А был?

Бихар молча смотрела на стол. Ее длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. Выпила воды.

– Нет, – ответила она, посмотрев на Анну с уверенностью.

«Ты лжешь», – подумала Анна.

– Пойми, я друг, – Анна вдруг поменяла тактику. – Тебе нечего бояться, просто расскажи, как все есть, и я устрою тебя в безопасное место. Отправлю прямо отсюда, и тебе не нужно будет никогда возвращаться назад, и не придется никого бояться.

Бихар вздрогнула.

– Не верю, вряд ли это поможет, – сказала она потом.

– В смысле?

– В смысле что у меня все в норме, – ответила она с безразличным видом. Затем выдула пузырь из жвачки – тот лопнул и пристал к губам.

– Ты позвонила в службу спасения. Ты боялась за свою жизнь. Я прослушала ту запись, и там ты не спросонья, а со страха. И ты боишься по-прежнему. И откровенно врешь мне, потому что боишься. Эй, девушка! Ты же не хочешь жить с этим страхом всю оставшуюся жизнь? Ты позволишь им управлять тобой?

Бихар заерзала на стуле.

– Никак не возьму в толк, чего я должна бояться? – начала она.

– Например, твоего отца или дядю. Или брата. Матери. Еще кого-нибудь. Они ведь угрожают убить тебя? Что ты им сделала? Сходила на домашнюю вечеринку одноклассницы и попробовала немного сидра? Тебе понравился мальчик-финн? Эй, слышь, Бихар, пораскинь мозгами!

Девушка сжала губы и посмотрела в сторону двери. Ее лицо пошло красными пятнами. Она вытерла глаза рукавом тренча, пытаясь сдержать плач.

«Попало куда нужно, – подумала Анна. – Telitalálat»[15].

Бихар молчала и только попеременно смотрела то на Анну, то в камеру.

– Они меня не убьют, – тихим голосом произнесла она.

– Нет, конечно, если ты будешь тихо-мирно сидеть дома до тех пор, пока не пойдешь замуж за мужчину, которого тебе присмотрит твой славный папашка. Может, будущий муж уже существует? Ты уже помолвлена? Ты счастлива? Ты любишь этого мужчину?

Бихар ничего не ответила, только одна слеза прорвалась наружу и скатилась по левой щеке.

– Кого ты защищаешь? Здесь ведь речь идет исключительно о твоей личной жизни, так что ты вообще не должна ни на секунду задумываться о том, что скажут папа или мама, узнав, что ты не та хорошенькая девица, как они того хотят. Они ведь не особенно интересуются твоими чувствами или как? Уж ты знаешь, что ими движет стыд, а тебе они лгут, все дело в чести. Очнись, милая! Их беспокоит честь семьи и рода, честь мужчин, в конце концов!

От охватившего ее возбуждения голос Анны стал тверже – слишком уж больной вопрос, да вообще все вопросы слишком больные. «Я чересчур эмоциональна для такой работы. Теперь нужно успокоиться, иначе девочка напугается». Анна поднялась и сказала, что сходит за водой.

– Итак, Бихар, – продолжила она, вернувшись. – Расскажи-ка теперь все с самого начала. Ничего не бойся. Ты живешь в Финляндии уже достаточно давно и знаешь, что мы на твоей стороне, знаешь ведь?

– Да-да.

– Что твои родственники с тобой делают?

– Ничего.

– Они пасут тебя? Бьют? Угрожают? Обещают убить?

– Нет, нет и нет! – закричала Бихар. – Прекратите это, они мне ничего не делают. У меня все в полном порядке.

– Когда тебе исполнится восемнадцать?

– Через три месяца.

– Знаешь ли ты, что потом они уже ничего не смогут с тобой сделать? Что ты сможешь сама решать, где жить, с кем быть и чем заниматься? И будешь отвечать за свои деяния только перед нами, слугами закона, но не перед родственниками.

Бихар фыркнула и посмотрела на Анну. В ее глазах читалось презрение.

– Конечно, я знаю.

– Они тебя отпустят из дома?

– Прекратите уже. Это была ложная тревога. И вообще, вся эта история – одно сплошное недоразумение. Я видела сон. У меня все перемешалось в голове. Я и в детстве лунатила и разговаривала во сне.

– Ты уверена, что хочешь сказать именно это? – спросила Анна.