Колибри

Рауно почти допил второй бокал. Анна разве что пригубила. Пиво начало нагреваться. Она смотрела на людей, гуляющих по парку в летней одежде, на голубя, вышагивающего в поисках крошек, на собаку, отправившуюся с хозяйкой на прогулку… Похоже, приближающаяся осень решила подождать где-то по ту сторону Полярного круга. Ее взгляд остановился на мужчине, мягкими рывками катящемся в инвалидном кресле по дорожке: гравий хрустит под колесами, ноги привязаны ремнями, под стильными джинсами они выглядят безжизненными и сухими. Если бы не ремни, они соскользнули бы с подножек и опрокинули коляску. Мужчина подкатился к стойке, купил пиво и резво подъехал к ближайшему свободному столику. Попробовал пиво. «Симпатичный, – подумала Анна. – Мускулистые, загорелые – красивые руки. А какие плечи!»

– …сон нарушился из-за такой вот лампы. Эй, Анна, ты слушаешь вообще? Проснись!

– Что? Да-да. Мне хотелось бы попробовать. В магазине сказали, что ее надо включать по утрам с начала сентября до нового года. Хватит и полчаса. Вечерами ее нельзя использовать, иначе нарушится сон.

Анна посмотрела на мужчину в коляске и заметила, что тот смотрит на нее. Захотелось улыбнулся. По коже прошла дрожь.

– Можно и попробовать, но я лично не верю во все эти лампы, – продолжил Рауно. – Мне кажется, что сезонная депрессия идет от необходимости не сбавлять оборотов круглый год, а на самом деле нужно просто расслабиться, когда наступает темное время года, – успокоиться и больше спать. Поменьше работать.

– Вполне возможно. Интересно, когда появится возможность жить в одном ритме с природой?

– Да никогда, разве что если поехать на север и стать старателем на золотом прииске или кем-нибудь еще.

– А ты задумывался о таком? – Анна заинтересовалась.

– Куда отсюда уедешь, когда семеро по лавкам, – ответил Рауно и одним глотком допил бокал. – Всё – в дом, – продолжил он, и в тоне голоса прозвучало огорчение. – Обещал сегодня уложить девочек спать. Моя супружница Нина собирается с подружками в ресторан. Так, пора идти.

– Вот как, печально, точнее, твоей жене везет, выйдет сегодня в люди, проветрится немного. Кстати, на этой неделе и тебе пришлось поработать.

– Хм, наверное. Ты остаешься? – спросил Рауно, глянув в сторону мужчины в кресле.

«Bassza meg, ведь заметил же», – подумала Анна и показала на недопитое пиво:

– Я не спешу.

– А я все же пойду. Увидимся в понедельник.

– До встречи.

Анна медленно пила пиво, тайком поглядывая из-под челки на мужчину в коляске. Тот заметил ее взгляд и скоро уже не отводил глаз. Решив более не размышлять над ситуацией или ее последствиями, Анна встала и направилась к нему. «За столиком мы одинаковые», – подумала она и уселась напротив.

– Привет, я Анна, – сказала она, протягивая руку.

Рукопожатие было крепким.

– Привет, Анна. Ты безумно красива, я сразу тебя заметил. Я Петри, Петри Кантола.

«Кстати, я тоже тебя сразу приметила», – подумала Анна.

– Анна Фекете, – представилась она, задержав свою руку в ладони Петри.

– Ты венгерка? Классно! А я-то думаю, ведь совсем не похожа на финку. Мне всегда хотелось побывать в Будапеште.

– Да, венгерка, но я не люблю Будапешт – слишком большой и грязный город, и люди кругом слишком спешащие.

– Ты родилась в Финляндии? Хорошо говоришь по-фински! В смысле без акцента.

– Спасибо. Я родилась не здесь, но я не из Венгрии, точнее, не с ее современной территории. Я, как бы это, представитель нацменьшинства в бывшей Югославии. А родилась в нынешней Сербии, в северной части, собственно, неподалеку от границы с Венгрией.

– Очень интересно. Я и не знал, что там проживают венгры.

– Мало кто об этом знает, – Анна рассмеялась, – да это и не особенно интересно.

– Не скажи, очень любопытно. Ты когда переехала в Фннляндию?

– В 1992-м, мне еще и десяти не было.

– Из-за войны, да? Развал Югославии?

– Да.

– Позволь спросить: как там все было – очень плохо?

– Там, где мы жили, да и на всей территории Сербии война не шла. Особенно на севере – все спокойно. Но наших венгров – тех, кто жил на территории Сербии, – тоже отправляли на фронт. Отправляли в рядах сербов сначала в Хорватию, потом в Боснию и в Косово, а тех, кто жил на территории Хорватии, забривали в хорватскую армию. То есть теоретически существовала такая возможность, что два венгра могли воевать друг против друга. Представляешь? А у меня был старший брат, точнее два, и они оба тогда были призывного возраста.

– Так, понимаю.

– Полное сумасшествие. Ведь венграм до сербского национализма как до лампочки. Белград – не наша столица, а Косово Поле или Республика Сербская не вызывают патриотической дрожи. Что поделаешь, если волей случая живешь там, где кто-то когда-то провел границы немного криво.

– У меня смутные воспоминания о том, что рассказывали тогда в новостях. Помню Сребреницу и Косово, хотя я был еще ребенок. Сейчас вышло много документальных фильмов. Кажется, прошло лет двадцать с той войны?

– Да, я лично не многое понимала тогда. Помню ощущение – чувство конца света – что ни у кого нет никакого будущего.

Петри изучающе посмотрел на Анну.