Количество ступенек не имеет значения

– Я тебе ещё припомню! – пригрозил Павел.

Лёшка безразлично пожал плечами.

– Ну, защитничек, раз оставил без мяса, иди картошку чисти! – как всегда верно, решил Глеб. Полез под кровать к себе в сумку. – Оп-па! Фокус! – достал бутылку.

– Ух ты! – у Фили сразу повысилось настроение. – Живём!

В дверь постучали.

– Открыто! – крикнул Павел.

В проёме стояли девушки.

– Какая радость! – подпрыгнул Филя. – Проходите, гостюшки, садитесь!

Глеб схватил гитару:

А у лисицы морда острая,
Она не может целовать!
Её по морде били чайником,
Её по морде били чайником!
И научили целовать!

Девушки одобрительно рассмеялись.

– Паша.

– Лариса, Катерина.

– Глеб, Филя.

– Света, Варя.

– Лёша.

– О, что сегодня будет… – расстелился Филя.

– И что? – улыбнулась краешком брезгливого накрашенного рта Катерина.

– А угадайте? – сладким голосом.

– А ху-ху не хо-хо? – осведомилась рослая, даже выше Глеба, девица, кажется, Варя.

– Сигаретку? – Павел, как обычно, вытащил её из воздуха и, улыбаясь, предложил стройненькой, оторопевшей от неожиданности Свете.

– А это что за молодой человек? Молчит и молчит? – напевно спросила приземистая и с сильно подведёнными глазами Лариса. Стрельнула глазами в Лёшкину сторону.

– Стеснительный он…

– Стеснительный? Ах, как интересно…

Варя засмеялась басом.

Глеб взял несколько аккордов:

– Принимаю заказы. Что спеть, девочки?

– Про любовь… – кокетливо сказала Света.

Глеб пригладил усы, начал мужественным голосом:

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я не молод, не красив,
От любви и счастья млеешь,
Мне на плечи руки опустив!

Варя судорожно вздохнула, Филя с завистью посмотрел на Глеба.

– Что расселся? Иди картошку чисти! – напомнил Павел. – Девочки, сейчас будем ужинать! – тут же ласково обратился к гостям.

Лёшка поднялся.

– Зачем это вы Лёшеньку гоняете? – нахмурила бровки Света.

– Его загоняешь…

Лёшка подхватил картошку, вышел на кухню. Сел на подоконник и принялся чистить, прислушиваясь к шуму из комнаты. Хлопнула дверь, появилась Лариса.

– А вот и я! – хихикнула.

Поглядывая на него, достала сигарету. Протянула:

– Куришь?

– Не-а.

– Ка-кой мальчик… – сказала с расстановкой.

Лёшка покраснел.

– Ну не красней, не красней!

Лариса обстоятельно докурила и, подойдя очень близко, потянулась выкинуть сигарету в форточку.

– Ой! – не удержала равновесие, коснулась грудью. Лёшку бросило в жар. Лариса медленно, очень медленно и, как показалось Лёшке, неохотно отстранилась.

– Ну ладно, ладно. Пошла я.

Вернулась в комнату и оттуда немедленно раздался взрыв смеха. У Лёшки дрогнула рука, он чуть было не порезался.

– А-а, чёрт!

В каком-то смятении бросил нож и ходил из угла в угол. Потом подскочил, резкими, быстрыми движениями начал стругать почищенный картофель. Открыл газ, масло на сковороде зашипело, начало брызгаться. Заглянул Павел:

– Ты скоро?

– Скоро.

Когда он внёс картошку, пир уже шёл. Глеб явно не поскупился – тут был и шпротный паштет, и банка морских водорослей, и килька в собственном соку, и повседневная баклажанная икра. Над съестными припасами гордо возвышалась бутылка вина, две пива и водка.

– Откуда? – мимолётно удивился Лёшка.

– Ну наконец! – крикнул Глеб. – Давай сюда! – начал освобождать место для сковородки.

Вино и водка были уже ополовинены, на лицах девушек горел румянец. Павел обнимал свою Свету, она томно отбивалась, Филя увивался сразу за Катериной и за Ларисой, рослая, с огромной грудью, Варя сидела рядом с Глебом.

– Мой жених пришёл! – рассмеялась Лариса. – Да отстань ты! – крикнула на Филю.

– Закусочка!

– Подняли, девочки, подняли!

– А за что?

– Как говорил поручик Ржевский – за баб-с!

– Ребята, а где вы работаете?

– По субботам, по субботам мы не ходим на работу, а суббота у нас каждый день!

– Приезжает муж из отпуска, а дома жена с любовником…

– Ха-ха…

– А он и говорит…

– Картишки?

– Давайте на раздевание?

– Вот, Филя, и раздевайся!

– А Лёша наш всё молчит и молчит.

– Он ещё мальчик.

– Ничего и не мальчик!

– Ой, какой…

– Филя, убери лапы!

Катерина тяжёлой рукой так треснула Филю, что он едва не свалился. Процедила:

– Ещё раз полезешь – убью.

– Та-ак! – Глеб в руках повертел пустую бутылку. – И пиво ёк?

– Я принесу! – вскочила Лариса. – У нас есть!

Остаток вечера для Лёшки прошёл как в тумане. Павел со Светой целовались, Глеб терзал гитару, Филя плясал, что-то бухала Варя, его самого обнимали, шептали в ухо, он кивал. Потом Лёшку повели тёмным коридором, лестницей, опять коридором. Они оказались в комнате. В окно светила луна, скрипела кровать, женщина порывисто дышала, сладко двигалось её вёрткое сильное тело, мешались волосы. Вдруг из коридора открылась дверь, вбросив внутрь кипящую дорожку света. В проёме стояла Лариса.

– Ну ты и блядь!

– Да? – с издёвкой отозвались рядом с Лёшкой. – А нечего было щёлкать!

Катерина поднялась над ним, не спеша убрала волосы назад. Качнулись её полные белые груди с крупными коричневыми сосками.

– Блядь! – взвизгнула Лариса.