Колючий иней

— Придется прогуляться. Тот путь завален. Заодно я покажу тебе настоящую Такутту, которую в ближайшее время ты лишила шанса стать свободной.

Его слова разозли меня, и в то же время заинтриговали. Что он хочет мне показать? Деваться все равно некуда. Поэтому молча кивнула, и мы двинулись по высокому тоннелю.

ГЛАВА 35

Ринора

Шли медленно и в полном молчании. Мутант прихрамывал, но двигался уверенно, лишь иногда останавливался и прислонялся к стене, чтобы отдохнуть. Мы спускались под небольшим уклоном, и я чувствовала, как воздух теплеет и наполняется необычными ароматами. Пару раз мне даже почудились странные звуки.

Вскоре тоннель стал двоиться, а потом и вовсе разошелся в стороны целыми пучками. Но Севал шел уверенно, лишь глубоко втягивая воздух на каждой развилке.

А мне становилось все более неуютно. Куда он меня тащит? И что такого там, впереди, если он столь настойчиво желает мне это показать? Я старалась запомнить путь, но вскоре поняла всю бесполезность затеи. Тоннель то расширялся, то сужался, ветвился и срастался. Я никогда отсюда сама не выберусь.

Поэтому смирилась и шла, рассматривая стены. Их стала покрывать уже не редкая растительность, а целые костры странных растений, мха, грибов и что-то новое, никогда не виданное мной.

Севал в очередной раз остановился и, подняв руку вверх, прислонился к стене, прикрывая глаза. В необычном свете, исходящем от растений, я видела его бледное лицо и сухие губы. Он явно шел из последних сил, но молчал и упрямо продвигался вперед. Опять шевельнулась жалость, но я не дала ей ни шанса.

Отвела взгляд от лица мужчины и вскрикнула от неожиданности, когда заметила на его плече странного вида шевелящееся нечто. Мохнатая огромная гусеница не спеша ползла по голой коже мутанта. Она словно состояла из меховых шариков, которые двигались в разные стороны. Выглядело это забавно и в то же время жутко.

— У тебя там кто-то ползет, — прошептала я, не скрывая отвращения.

Чуть приподняв веки, мутант аккуратным движением пересадил гусеничку на ладонь. Она замерла и, задрав голову чуть кверху, с интересом рассматривала нас. Ее зеркальные глаза то увеличивались, то уменьшались в размерах. Их блеск завораживал, и я не отрываясь смотрела на нее.

Кончиком пальца Севал нежно погладил ее по голове и ссадил на небольшой выступ. Тут же раздался жалобный и недовольный писк, гусеничка приподнялась и потянулась к Севалу.

— Ишь ты какая хитрая, — пожурил он ее добродушным тоном. — Вот, держи вкусняшку.

Он потянулся и сорвал светящийся гриб на тонкой ножке. Положил его рядом с гусеницой и снова погладил ее по голове. Писк стал довольным. Среди густого меха появился рот, и она с жадностью откусила кусочек от шляпки. Гусеница так забавно ела, что я невольно залюбовалась. Милашка. И почему я не видела таких раньше?

— Красивая, правда? — задумчиво произнес Севал.

Сейчас он мало напоминал то чудовище, убившее моего папу, и этот диссонанс больно резанул меня по сердцу. Я не должна обольщаться его добродушным видом и проявленной заботой о какой-то гусенице. Может, к ней он и был добр, но меня не пожалел. Резко развернулась и бросила:

— Пошли. Долго нам идти?

Мы и так уже продвигались не один час. Сколько мне ещё терпеть его общество?

— Нет.

Голос был усталым и грустным, но я даже не повернулась. Уверенно шла чуть впереди. Если пойду не туда, поправит.

И снова между нами повисло молчание. Тяжелое, полное недоговоренности и злости. Оно давило, и хотелось его нарушить. Но вести светскую беседу, пока тащусь неизвестно где с ненавистным мне человеком, я не горела желанием.

На это решился он. Его задумчивый голос вызвал неприятные эмоции, а от произнесенных слов я вздрогнула.

— Иногда мне снятся странные сны. Они появились только на этой планете. Когда я в отчаянии или душа обливается кровью, приходят они и успокаивают. Я чувствую, как сгусток добра проникает в меня и шепчет, что все будет хорошо. А ты никогда этого не ощущала?

Я молчала, пытаясь унять дрожь в руках. Это уже не совпадение. Мне действительно снились похожие сны. А то странное тепло на могиле отца я хорошо запомнила. Такое явление пугало до жути. Почему же Севал так спокоен? Неужели его не отталкивает то, что что-то неизвестное проникает внутрь и творит всякое с его эмоциями?

— Чувствовала, — выдавила я из себя. — И мне это не нравится.

— Почему? — удивился он и даже остановился.

— Мне не по себе, когда лезут в меня без спроса.

— Но ты же наверняка сама звала и молила о помощи? Разве не так?

Отвечать не хотелось, и я зло произнесла:

— Пошли дальше.

— Трусиха, — тихо донеслось мне вслед.

Да, пусть и трусиха. Но выворачивать перед ним свою душу я не планирую.

Замолчали мы надолго. Я устала, хотелось пить и есть. Настроение стремительно ползло вниз. А мутант, казалось, наоборот, расцветает на глазах. Походка становилась все увереннее, шаг быстрее, а плечи распрямились. Он двигался, касаясь мягких стен руками, и под его пальцами растекался свет от растений.