Колючий иней

Сколько можно повторять, что если хочу выжить в этом отвратительном мире, построенном преступниками, то должна очень аккуратно раздавать такие чувства, как жалость, привязанность и доверие.

Поправила выбившийся локон и случайно задела пострадавшее ухо. Вспыхнула острая боль, и я сцепила зубы, пытаясь сдержать стон. Даже не трогая его, я ощущала, как сильно оно опухло. Было страшно представить, как его изуродовали. Гадкий мутант! Подавила следующий, готовый вырваться протяжный стон.

— Ей нужно обработать ухо, — заметил Ликх, кивая в мою сторону.

— Займись, — коротко бросил Маквел, все так же не выходя из глубокой задумчивости.

Из небольшой кожаной сумки Ликх достал тряпичный сверток. Похлопав ладонью по лавке, подозвал меня к себе. Отказываться не стала. Я не в том положении, чтобы пренебрегать помощью, даже если она исходит от неприятного мне человека. Молча села и, убрав волосы, предоставила ему свободный доступ к моему многострадальному уху.

Ликх слегка присвистнул.

— Да уж, прежним твое ушко точно не будет. Надо зашить, чтобы срослось, а то останутся болтаться две половины.

И он весело хмыкнул. А мне было не до смеха. Я с сомнением разглядывала грубые иглы и тонкие нити, лежавшие в свертке. Уверенными и быстрыми движениями он обработал все прозрачной слизью и вдел нить. Мокрой тряпкой снял запекшуюся кровь и бодро спросил:

— Готова?

Конечно, нет! Как можно быть готовой к тому, что тебя будут вживую зашивать? Духу не хватило даже кивнуть утвердительно.

— Молчание — знак согласия. И постарайся не орать. Сделаю пару стежков и все.

Я, честно, не хотела кричать, но, когда острая игла вонзилась в мочку уха, дернулась и заорала. Ликх даже не дрогнул — резко протянул нить и сделал еще один стежок. Чтобы не вопить, я закусила рукавицу и тихонько постанывала.

Когда он закончил, мои щеки заливали слезы, а уха я почти не чувствовала. Вытирая лицо, я ругала все на свете: эту планету, Севала с его мерзкой сережкой, свое глупое женское любопытство и Ликха, который спокойно убирал инструменты.

Похоже, для него это обыденно, раз привык таскать с собой такой набор. Повернувшись ко мне, он парой быстрых, но аккуратных движений стер с моего лица остатки слез. Хмуро посмотрел на меня и сказал:

— Прибери их и учись терпеть боль. Это не в последний раз.

Негромко его поблагодарив, я встала и отошла, отвернувшись ото всех. Хотелось побыть немного одной. Переварить и переосмыслить сегодняшний день. Ликх прав: я должна стать сильнее. Кто знает, что ещё меня ждет?

От неизвестности накатил липкий ужас. Кончики пальцев заледенели, неприятно немея, и я быстро натянула рукавицы. Как же сложно жить с непониманием текущей обстановки, не имея возможности просчитать, что случится в будущем. Здесь может произойти всякое.

Сделав несколько глубоких вдохов, постаралась успокоиться. Как там говорил известный психолог? Чтобы не переживать в тревожной ситуации, нужно хорошо ее себе представить, понять, что случится при самом плохом исходе, и принять его. Смириться. Мозг прекратит посылать сигналы тревоги, избавившись от неизвестности. Придет спокойствие. Тогда, отбросив ненужные переживания, можно начать размышлять над выходом из сложного положения.

Я задумалась. Что самое плохое может со мной произойти на этой планете? Смерть? Смотря какой она будет. Если убьют быстро, то, наверное, это не худший вариант. Что еще? Меня могут пытать. Но кто и зачем? А если уж мне так не повезет, я должна как-то сама прекратить мучения. Самое ужасное, что может случиться: я попаду к такому как Харко. Вряд ли я смогу это пережить. Тогда я опять же должна быть готова к смерти.

Тяжело вздохнула. Как — то печально все получается. Конец у меня всегда один. Так, может, уже пора с ним смириться? Перестать бояться и смело отстаивать свои интересы? Какой смысл прятаться и прогибаться, если я и так, скорее всего, не проживу здесь долго?

Погруженная в глубокий анализ своих мыслей, я не заметила, как ко мне подошел Маквел. Вздрогнув, всмотрелась в его хмурое лицо. Похоже, намечается неприятный разговор. Ну вот и первое испытание. Опять молча приму незаслуженное наказание?

— Где ты взяла серьгу? — без предисловий начал он.

— В кармане его куртки, — так же коротко и четко ответила я.

— Зачем надела?

— По глупости.

Мак внимательно посмотрел мне в лицо, а я даже и не пыталась скрыть вызов, который он в нем прочитал.

— Ты знаешь, что это за серьга?

— Нет. А ты?

Неужели ему известно предназначение этой загадочной вещички? Но он проигнорировал мой вопрос и продолжал расспрашивать:

— Каким цветом был камень?

— Сначала красным, потом фиолетовым, — не стала я ничего скрывать.

Маквел нахмурился и явно о чем-то задумался. Затем молча развернулся и, уходя, бросил через плечо:

— Ты поступила глупо. Радуйся, что ещё жива. А за то, что скрыла от меня, будешь наказана.

— Нет, — громко и четко произнесла я.

Маквел замер и медленно развернулся ко мне. В прищуренном взгляде горела угроза, разбавленная каплей интереса. Так смотрят на мелких шавок, посмевших вцепиться в штанину.

— Повтори, — произнес он устрашающим тоном.