Колючка и стихоплёт

Кирилл попытался стянуть отутюженные лацканы на бюсте Малики, случайно коснулся пальцами обнажённой кожи и сразу же отдёрнул руку. Малика выглядела вызывающе, словно надела мужской элемент костюма на голое тело. Без пиджака — распутно, а с пиджаком — интригующе.

Она выделялась из толпы и на официальной части и на шествии, даже положенный вальс танцевала в таком странном одеянии. Одноклассники, успевшие разглядеть платье, до того как оно скрылось под пиджаком, перешептывались, поглядывая в сторону Стаса. Как бы она ни унижала одноклассника, её любовь не была секретом. Сумасшедшая, бесконтрольная, неадекватная, но всё-таки любовь.

После шествия и вальса выпускники вернулись в школы, где получили долгожданные аттестаты. Помимо заслуженных троек, Малика гордо продемонстрировала четвёрки по биологии, химии и физкультуре. Обняв Кирилла, чмокнула его в щеку.

— Моя четвёрка только по физре. Остальные — твоя заслуга.

Женщины Кирилла теперь уже в компании Шурика настояли на фотосессии у ступеней школы. Малику пришлось уговаривать. Она согласилась только на один снимок с Кириллом.

Наводя объектив на выпускников, Шурик беззастенчиво оглядел ноги Малики и удовлетворительно отметил:

— Хорошо развит квадрицепс бедра, икроножная мышца очерчена чётко. Сразу видно, на тренировках не сачковала.

Кирилл нахмурился и сделал шаг вперёд, чтобы хоть частично скрыть исключительные квадрицепсы Малики от взгляда внимательного тренера, в этот момент и сработала вспышка.

Василиса Максимовна не скрывала слёз умиления искренне радовалась серебряной медали сына. Выпускники фотографировались, бродили по широкому школьному двору, переговаривались, демонстрируя наряды. Из колонок зазвучали первые ноты знаменитого школьного вальса. Послышались всхлипывания, сначала разрозненные, затем всё более громкие и несдержанные. Малика не ощущала сентиментальной грусти, единственный, с кем не хотелось расставаться, и так оставался рядом с ней как минимум на пять лет.

Выпускники потянулись в школу. В столовой накрыли шикарные столы для вступающих в новую жизнь и их родителей. Почувствовав себя достаточно взрослыми, некоторые ребята тайком протащили на пиршество кое-что покрепче разрешённого шампанского.

Когда двор почти опустел, Малика заметила чуть в стороне бывшего классного руководителя. Пётр Петрович нарочно спрятался за кустом туи и со стороны наблюдал за шумными повзрослевшими выпускниками. Он набирался смелости, чтобы войти в столовую с улыбкой на лице, в то время как чувствовал себя словно на похоронах.

Малику он увидел издалека. Осознав, что место засады раскрыто, засуетился, дёрнулся в сторону ворот, но внезапно остановился и прекратил попытки выглядеть счастливым, позволил ей прочесть в его глазах глубокую печаль. Малика остановилась в метре от учителя, какое-то время смотрела на него молча, потом сделала шаг вперёд и обняла. Услышав над ухом судорожный всхлип, чуть отстранилась.

— Это всё эта песня дурацкая, даже из меня слюнтяйку сделала. Кажется, я тоже сейчас зареву.

Пётр Петрович стыдливо стёр с глаз следы слёз, выдавил вымученную улыбку.

— Хорошо, что рядом с тобой будет Кирилл. Он о тебе позаботится.

Малика ещё раз крепко обняла учителя, отошла на шаг.

— Надеюсь, вы понимаете, что так просто от меня не избавитесь? Подсадили меня на свой кофе с мерзким рахат-лукумом, как на наркотик, я теперь к вам за дозой буду являться.

— Спасибо.

Малика растерялась, глаза наполнились слезами, грозясь превратить макияж в грим Пьеро.

От позора Малику спас подоспевший Кирилл.

— Пётр Петрович, пойдемте в зал, без вас никто не начнёт. Первый тост обязаны произнести именно вы.

Втроём они зашли в украшенную просторную комнату, ни капли не напоминающую обычную столовую. Расселись по местам.

Малика целый час провела за столом с новым классом, потом пересела к Кириллу. Вскоре никто уже не следил за рассадкой, выпускники перемешались, создавали новые компании на основе пристрастия к определённому алкоголю. Спиртное передавали под столом в коробках из-под сока. Учителя делали вид, что не замечают фокусов с напитками, но присматривали за непутёвыми учениками, зная по многолетнему опыту, что многих так и тянет совместить окончание школы с потерей невинности, первой шальной попойкой и разудалой дракой.

Танцы устроили во дворе школы, прямо под окнами столовой, распахнутыми настежь по случаю летней духоты. Выпускники облюбовали пятачок около ди-джея и наперебой заказывали музыку.

Кирилл с тревогой поглядывал на часы, скоро ему предстояло оставить Малику без присмотра, на её благоразумие он, увы, не надеялся. Он пригласил её на первый медленный танец, на секунду опередив Стаса.

Выйдя во двор, она с облегчением расстегнула пиджак.

— Задохнуться можно в этих доспехах. Стоило ли так долго выбирать платье? Всё равно нельзя в нём и покрасоваться.

Кирилл притянул её, закрывая своим телом слишком уж откровенный наряд.

— Даже охранник поглядывает на тебя с вожделением, а он, по слухам, гей, — Кирилл неодобрительно качнул головой, ловя на Малике заинтересованные взгляды. — Я уйду через час, будь осторожна.