Колючка и стихоплёт

— Если будет сильно невтерпеж, приходи, — неловко отшутился он, с опозданием осознавая, что говорит совершенно серьёзно.

— И приду, — так же серьёзно пообещала Малика.

Несколько метров преодолели в молчании, скользя на каждом шагу, как на коньках. Когда Малика в очередной раз проехалась на каблуке, размахивая руками, как эквилибрист, Кирилл поймал её ладонь и больше не отпускал. Время от времени дышал на её холодные пальцы, касаясь их не только дыханием, но и губами.

Когда Малика снова едва не упала, Кирилл подхватил её. Несколько секунд они скользили, вцепившись друг в друга. Устояв, замерли, глядя в глаза, и синхронно отпрянули в стороны.

Желая сгладить неловкость, Кирилл нарушил повисшую паузу:

— Ты завтра идёшь на пары?

— Успею на семинар и на социальную психологию.

— Психология у нас потоком, так что увидимся.

На следующий день Малика едва успела к началу лекции, забежала одновременно со звонком. Чтобы не беспокоить студентов, села с краю, а не в середине третьего ряда, где Кирилл занял ей место. Он оглянулся, махнул рукой, призывая пробираться к нему. Малика замотала головой и спряталась за стопку учебников. Он приподнялся и зажестикулировал активнее.

Голос лектора в микрофоне прозвучал громогласно и внушительно, Малика, застывшая на краю кресла, вздрогнула.

— Рейтерн, идите уже к своему брату, не срывайте занятие.

Малика покаянно опустила книги и, ощущая на себе заинтересованные взгляды студентов, направилась к свободному месту. Она опустилась на сиденье, зацепив локоть Кирилла, и уронила учебники. Нырнув под кресло, принялась собирать раскатившиеся ручки. По просторному залу пронеслись разрозненные, едва сдерживаемые смешки. Лектор терпеливо ждал, когда она усядется и перестанет шуметь.

— Можете начинать, — разрешила она, устраиваясь удобней.

— Благодарю великодушно, — саркастично ухмыльнулся преподаватель, — может, вам нужна пара минут побеседовать с Камарицким?

— Нет, спасибо, поговорим во время вашей лекции, — необдуманно выпалила Малика.

Не дожидаясь очередной реплики, Кирилл закрыл ладонью её губы и кивнул преподавателю. Не отдёрнул руку, даже когда она укусила его за палец, чуть скривился, но продолжил слегка виновато улыбаться.

Малика прилежно записывала за лектором каждое предложение, успевала выделять красной ручкой термины, но в смысл фраз не вслушивалась, сосредоточилась на скорописи. Левая рука, лежащая на подлокотнике кресла, прижалась к локтю Кирилла, в точке соприкосновения кожу покалывало. От долгого сидения в одной позе плечо онемело, но менять положение не решилась ни она, ни Кирилл, делающий вид, что ему вполне удобно.

Преподаватель периодически поглядывал в сторону Малики в надежде подловить её на нарушении дисциплины и с чистой совестью выпроводить из зала. Рассказывал монотонно и заумно, хотя такую тему, как «Социология любви», можно было бы преподнести гораздо увлекательнее.

«Любовь с точки зрения социологии анализируется как сложный биокультурный комплекс, который выражается в определенных психологических состояниях, социальных отношениях, семиотических формах внешнего выражения, а также в постоянных изменениях личности, которые оказывают непосредственное влияние на состояние любви: интеллектуальных, эмоциональных и прочее».

Кирилл писал стремительно, быстрее, чем диктовал лектор, его брови сдвинулись, взгляд затуманился. Малика почти сразу заметила, что каллиграфические рифмованные строчки не имеют к учёбе никакого отношения, разве что тема общая: любовь. Она вытянула шею, пытаясь прочитать новое стихотворение. Неожиданно прислушалась к словам преподавателяи замерла, зависнув над тетрадью Кирилла, как коршун над добычей. «Любовь — это восприятие человека в системе всех его качеств. Любимый человек — это ваше зеркало».

Кирилл оторвал взгляд от страницы и повернулся к Малике. Улыбка родилась на его лице одновременно с её улыбкой, секунда в секунду, будто отражаясь… в зеркале. Он подмигнул зелёным хитрым глазом и вернулся к незаконченному четверостишию. Малика откинулась на спинку кресла и провалилась в размышления. Больше не писала, вслушивалась в слова лектора, гипнотизируя кафедру невидящим взглядом.

Несколько дней Малика свыкалась с мыслью, что ей нравится смотреть на Кирилла. Смотреть долго, пристально, пока он не почувствует её прожигающий взгляд. Через месяц настал черёд нового эпохального открытия: каждое её утро начинается с мысли о лучшем друге. Малика затаилась, ожидая следующего озарения и свыкаясь с предыдущими двумя. С Кириллом своими внезапными открытиями не делилась, впервые оставив бунтующие чувства при себе.