Колючка и стихоплёт

Танечка быстро пришла в себя и раскатисто закричала. Сквозь судорожные всхлипы прорывалось только одно слово: «Мама». Сан Саныча долго ждать не пришлось. Женщина вылетела из подъезда подобно пушечному ядру. Её взгляд сканером прошёлся по замершим ребятам, чуть задержался на Малике и остановился на дочери, сидящей на асфальте.

Танечка всхлипнула и, ободрённая жалостью в глазах матери, заголосила с новой силой:

— Она ударила меня!

Малика и не подумала отпираться.

— Она кинула щенка на дорогу, прямо под машину.

Нос Танечки быстро наливался синим цветом. Опираясь на руку мамы, она поднялась, намеренно покачиваясь будто от слабости. Сан Саныч естественно это заметила и снова набросилась на Малику.

— Ах ты, тварь малолетняя, ты разбила моей дочке нос!

— Она хотела убить щенка.

Танечка всхлипнула ещё три раза и поспешила оправдаться:

— Не кидала я никого. Он сам выпрыгнул из корзинки и убежал. Тут как раз машина ехала.

Сан Саныч нависла над Маликой.

— По тебе колония плачет, сопля зелёная. Чтобы больше пальцем не касалась моей дочки, иначе у тебя и твоего отца будут проблемы. Я тебе устрою весёлую жизнь.

Малика не отступила, стойко выдержала убийственный взгляд, хотя женщина напугала её и резким тоном, и мрачными угрозами.

— Танечка кинула щенка под машину. Нарочно, — настойчиво повторила она.

— Ты посмотри, какая упёртая, тварь! — она резко дёрнула Малику за рукав и потащила в сторону подъезда. — Пусть с тобой отец разбирается, а еще лучше милиция!

Малика попыталась выкрутиться из цепкой хватки, ткань на рубашке жалобно затрещала и лопнула прямо по шву на плече. Сан Саныч разжала пальцы, и Малике удалось выкрутиться.

— Я сама пойду.

Она шла, сохраняя дистанцию в метр, будто никто её и не конвоировал, и домой она возвращалась по собственному желанию.

Профессор не был занят работой и выслушал лекцию о всевозможных грехах дочери и о возмездии, которое обязательно обрушится на её голову, если она не исправится. Когда Сан Саныч выдохлась, он молча закрыл дверь и только потом обратился к Малике.

— Почему не переоделась и пошла во двор в школьной форме? — он красноречиво оглядел выпачканную юбку и порванную блузку. — Я говорил, что вещи — твоя ответственность и куплены тебе на целый год. Будешь теперь ходить на учёбу в рваной рубашке.

О щенке отец не сказал ни слова. Малика не оправдывалась. Когда её обвиняли, молча сопела и смотрела исподлобья.

— Я не умею шить, — сникла она.

Отец уже стоял в дверях кухни, но оглянулся.

— Вот и учись. До завтра никаких прогулок. Ты наказана.

Малика поплелась в свою комнату, стянула школьную форму, но не бросила её, как обычно неопрятным комом, а повесила на стуле. Переоделась и села на подоконник. Ребята всё ещё возились со щенками, затеяли какую-то игру и натащили еды ещё на две недели. С Волкодавом теперь играла Наташа, она нарочно заняла скамейку напротив окна спальни Малики, чтобы та могла видеть своего любимца.

Ближе к вечеру вышел дядя Коля — владелец квартиры, под окном которой и расположился новый дом щенков. Смерив детей сердитым взглядом, проворчал:

— Галдите весь день, никакого покоя от вас. А ну кыш отсюда!

Ребята засуетились, неосознанно пряча собачат от сурового мужчины. Утеплённый домик и шведский стол щенков сильно не понравились дяде Коле. Выглядело всё это так, будто устроено было всерьёз и надолго.

— У меня дача есть, там будка осталась от старого пса. Я щенков завтра туда увезу. Там им лучше будет, привольнее. До вечера можете играть.

Озвучив решение, он уселся на лавочке и закурил. Ребята расстроились, что приобретённые только сегодня питомцы уже завтра будут вне их заботы.

Наташа прижала к себе Волкодава и трогательно попросила:

— Заберите на дачу их домик с подстилками, чтобы они не замёрзли ночью.

— Заберу, — легко согласился дядя Коля.

Кирилл недоверчиво переспросил:

— Обещаете?

Мужчина щелчком отправил окурок в палисадник и присмотрелся к мальчику.

— Малой, ты что пристал? Не веришь, что ли?

— Верю, — нерешительно согласился Кирилл. Он пока ещё доверял взрослым, просто потому что они старше, а значит умнее, но раздражение в голосе соседа его насторожило.

Кирилл постоянно оглядывался на окно Малики, Она сидела на подоконнике до самых сумерек, выглядела обиженной и одновременно злой. Кирилл распрощался с любимым щенком, удостоверился, что тот хорошо устроился на ночь, и направился домой. Но у своей квартиры остановился, резко развернулся к соседней двери и нажал кнопку звонка. Профессор открыл сразу же, будто караулил незваного посетителя в прихожей.

— Чего тебе?

Кирилл на мгновенье растерялся, но не отступил.

— Я просто хотел сказать, что Танечка действительно бросила щенка на дорогу, поэтому Малика её ударила.

Профессор прищурился, присматриваясь к соседу.

— Наказана она не за это, — и, ставя точку в их первой за несколько лет беседе, просто захлопнул дверь.

Малика уже спала, когда отец тайком взял её блузку и зашил рукав. Отстирал и выгладил юбку и вернул вещи уже под утро, аккуратно развесив на стуле.