Колючка и стихоплёт

Ей хотелось, чтобы учитель её обругал, а она в ответ могла огрызнуться и, как обычно, начать ненавидеть.

— Мне уже это говорили, — весело доложил Пётр Петрович.

На следующий день в школу вызвали Профессора, но и он не дошёл до кабинета директора, физик перехватил отца Малики в коридоре и побеседовал наедине. Потом долго сидел в кабинете и пил чай в одиночестве, размышлял о семье своей ученицы. Малика напоминала ему бездомного щенка, кусающего прохожих, чтобы привлечь внимание. Хотелось её приручить, научить доверять людям и выражать эмоции безопасно для окружающих.

Он понимал, что опять совершает ошибку: слишком близко принимает к сердцу проблемы своих учеников, привязывается к ним и вместо наставничества начинает дружить. Не смог проникнуться симпатией он только к одной ученице: Кузякина вызывала в нём страх, и побороть это противоестественное чувство оказалось крайне сложно. Интуиции Пётр Петрович привык доверять, но всё равно убеждал себя передумать и найти в Танечке хоть что-нибудь, за что можно её полюбить.

С того дня посиделки с чаем после уроков стали привычной формой общения учителя со своими учениками. К нему приходили группами, делились впечатлениями и новостями, строили планы и просто рассказывали анекдоты. Малика тоже приходила, но всегда в одиночестве и больше слушала, чем говорила. Первое время Пётр Петрович останавливал её каждый раз, когда она начинала злословить, и беседа превращалась в сплошные спотыкания на ругательствах. Постепенно Малика научилась подбирать слова, а физкультурника и вовсе оставила в покое. Через месяц под давлением классного руководителя попросила у него прощения, но не публично, а наедине. В конце года он уволился, сменив нервозную профессию педагога на хлебную должность охранника в ночном клубе.

В то время как большинство школьников ожидали последнего звонка, Танечка жила в предвкушении своего дня рождения. О том, кто будет приглашён и сколько денег будет потрачено на праздник, она начала сообщать за несколько недель до знаменательной даты. Наташу и Кирилла пригласила в первую очередь, намеренно в присутствии Малики.

Ребята играли в бадминтон — новое коллективное увлечение во дворе. Танечка остановила игру, встав посередине площадки, и громко объявила о предстоящем празднике, упомянув приглашённых для развлечения гостей фокусника и фотографа.

Малика пнула носком кроссовки сухую землю, подняв пыль. Танечка закашлялась и ушла с площадки. Сенька опустил ракетку, глядя ей вслед.

— Фокусник — это круто.

Малика подбросила воланчик, отправляя его на другую сторону.

— Вы играете или как?

Кирилл принял подачу Малики легко, почти сразу забил очко.

Он играл в паре с Наташей, но она в основном бездействовала, придавая соревнованию красоту, а партнёр Малики, Сенька, беззастенчиво нарушал правила, приходилось останавливать игру для очередной ссоры.

До дня рождения оставалось несколько дней, и разговоры во дворе то и дело сворачивали на обсуждение подарков для именинницы и ожидаемые угощения. Малика психовала, что сказывалось на её подаче и приёме. Кирилл, как назло, хорошо играл и очень быстро стал лучшим игроком во дворе. Скоро ребята поняли, что в соревнованиях нет смысла: Кирилл обыгрывал всех, кое-как сопротивлялась только Малика, но с каждым днём его мастерство росло, а она топталась на месте. Такого унижения Малика стерпеть не могла, обзывала его больше обычного, особенно активно хамила во время игры.

В одной из бесед с классным руководителем Малика пожаловалась, что некому научить её охотиться на воланчик. Пётр Петрович промолчал, но в пятницу принёс ракетки и после уроков повёл Малику в спортзал. Оказалось, он неплохо владеет этой игрой и не прочь поделиться опытом. Малика попросила держать их тренировки в секрете, для этого пришлось переместиться на площадку около дома учителя. После игры он приглашал Малику домой, где угощал сваренным в турке кофе и настоящим казахским рахат-лукумом. Кофе она пила с удовольствием, а лакомство, напоминающее сладкий холодец в муке, ела через силу, чтобы не обидеть учителя.

В день именин Танечки тренировку, к сожалению не проводили. Малика взгромоздилась на крышу беседки, объяснив это желанием позагорать: на самом же деле, для того чтобы не пропустить приезд фокусника. Танечка, нарядная, как клумба, встречала гостей ещё на улице. Непривычно взрослая в босоножках на каблуках и впервые с макияжем. Проводив очередного гостя, Танечка приблизилась к беседке, не заметив угнездившуюся на крыше Малику. Навстречу ей из подъезда вышла Наташа, по-настоящему очаровательная без косметики и лишних украшений. В простом голубом платье в тон к её глазам, с распущенными волосами.

Малика услышала, как Танечка заскрежетала зубами от злости, но, когда Наташа приблизилась, голос её звучал до приторности дружелюбно:

— Привет. Красивое платье.

— С днём рождения, Танечка. Подарок папа отнёс к тебе домой, говорит, мне нельзя поднимать тяжёлое.