Колючка и стихоплёт

Кирилл сел на стул и за лямку притянул к себе рюкзак. Под пристальным взглядом Малики расстегнул молнию и протянул ей яркий прямоугольник.

— С днём рождения, Кирюха.

Малика сползла на край кровати и взяла подарок. Когда её взгляд сфокусировался на билете в Сафари-парк, радостно взвизгнула:

— Ух ты! Спасибо, Эдька! А ты со мной пойдёшь? Завтра, например? Увидишься с ближайшими родственниками. Я на сайте читала, что у них есть желтощёкий хохлатый гиббон.

Кирилл обрадовался, что угадал с подарком, но покачал головой.

— Завтра никак не могу. У меня Кубок Краснодарского края среди юниоров, — взволнованно выдохнул Кирилл и добавил, усердно пряча в голосе надежду: — Придёшь за меня болеть?

— Делать мне нечего. Скукота смертная твоя гребля.

— Наташа придёт.

Малика нахмурилась и фыркнула:

— Не хочу о ней слышать. Тряпка твоя Наташа. Уступила тебя Танечке без боя.

Кирилл отвернулся.

— И что мне теперь делать?

— Ничего. Не нужна она тебе, такая бесхребетная. Пусть хоть в ноги теперь падает, хоть в любви признаётся, — она прищурилась, всматриваясь в напряжённый затылок Кирилла. — Как только Танечка отступилась, Наташа тут же осмелела, глазками стала стрелять. Она тебя недостойна.

Кирилл растерялся. Малика впервые так откровенно высказалась о любовном треугольнике, в который он вляпался. Его удивил ракурс, с которого Малика смотрела на несостоявшуюся любовь с Наташей. Он всегда думал, что это он не достоин светловолосой принцессы.

— Не могу перестать её любить. Пока не в силах.

Малика прошлась по комнате, убедилась, что походка твёрдая, и направилась к двери.

— Кажется, протрезвела.

Кирилл догнал ее и потребовал:

— Дыхни.

Набрав полные лёгкие воздуха, Малика дунула со всей силы.

Он скривился.

— Профессор сразу тебя раскусит.

Малика пожала плечами.

— Он иногда забывает о моём существовании, вряд ли обратит внимание на запах перегара. Дома зубы почищу.

Уже в коридоре она оглянулась.

— Танечка меня сдала? — не получив ответа, сама подтвердила: — Знаю, что она. Испугалась, что Виталика её уведу, вот и караулила у окна.

Кирилл удивился.

— Виталика? Так я ей больше не нужен, что ли?

— Не реви, переживёшь как-нибудь, — она щёлкнула его по носу. — Пока, Эдька, не потони завтра на своей лодке.

Последнюю фразу Малика сказала, не подумав, интуитивно почувствовав грядущие события. Раскладывать карты на будущее она не умела, хорошо считывала только прошлое и видела, что происходит в настоящем. Реальность за чертой суток оставалась туманной и размытой, как рисунок на запотевшем зеркале. Интуиция иногда взбрыкивала, подбрасывая эмоциональные всплески на события, которые ещё не случились.

Утром поддержать Кирилла пришли не только одноклассники, но почти вся дворовая компания, некоторые даже привели родителей, чтобы похвастаться дружбой с будущей звездой спорта. Малика тоже пришла, но расположилась в стороне и опустила козырек кепки, чтобы остаться неузнанной. Каноисты-одиночники выступали в середине дня, когда солнце висело в зените, щедро раздаривая непокрытым головам тепловые удары.

Когда Малику накрыло безотчётное ощущение вселенского огорчения, приправленного страхом, лодка Кирилла ещё сидела в ловушках, и стартовый пистолет молчал. Наконец раздался выстрел, и каноисты ринулись вперёд. Меньше чем через минуту для неприятного ощущения нашлась причина. По неопытности или от излишнего волнения Кирилл закопался в отработке соперника, взмахнув веслом, потерял равновесие, и лодка опрокинулась.

Малика вскочила и, не раздумывая, кинулась к реке. Голова Кирилла показалась над водой. Он держался за перевернувшуюся лодку, оставаясь на месте, чтобы не мешать другим гребцам. Финишировали без него.

После такого позорного заезда никто не рискнул утешать Кирилла. Никто из многочисленных болельщиков к нему не подошёл, только мама и бабушка. Тренер высказал замечания почти равнодушно, ободряюще похлопал по спине.

— Все через это проходили. Скоро научишься сидеть на волне.

Успокаивая Кирилла, он скрывал собственное огорчение. Сегодня он намеревался продемонстрировать коллегам будущую звезду гребли. Не получилось.

Малика наблюдала за беседой со стороны, но Василиса Максимовна разглядела её за неумелой маскировкой и шепнула сыну:

— Там твоя подруга.

Кирилл приблизился к Малике и приподнял козырёк. На её лице одна эмоция перекрывала другую, и понять, что же Малика чувствует, было невозможно.

— Сильно нахлебался воды? — участливо спросила она.

— Нет.

— Ударился? Болит что-нибудь? — продолжила она допрос, оглядывая друга с ног до головы.

— Нет, — отозвался Кирилл, оторопев от необычно чуткой Малики.

— Тогда я тебя сейчас буду убивать, — её голос перестал сочиться душевностью и обрёл нотки стали. — Придурок! Ты первый раз, что ли, на каноэ залез? Весло впервые увидел? Раскрыл рот, как желторотый птенец, и сам же ринулся в отработку.

Кирилл отступил, удивлённый гневной тирадой.

— Я… больше так не буду, — машинально выпалил он единственное, что пришло в голову.