Колючка и стихоплёт

Следующего шага Малика ожидала от заинтригованного Витольда, и он последовал уже через день. Витольд довёз её к тренажёрному залу и был зацелован прямо в машине. Ручник больно врезался в бедро, а рука затекла от неудобного положения, но в этот раз поцелуй получился долгим и пылким. Малика вполне удовлетворилась реакцией собственного тела, даже испугалась, что торопит события. Витольд выглядел ошарашенным её нападением и одновременно польщенным. Он попытался удержать её и уговорить на продолжение вечера, но Малика растеряла весь свой пыл.

Она сердилась. Сердилась на саму себя за то, что боится сделать последний шаг и исполнить задуманное. Почему-то не призналась Эдьке, как далеко продвинулась в отношениях с преподавателем. Кирилл думал, что у них ещё длится стадия вздохов и ахов на расстоянии и томных переглядываний в коридоре.

Дважды Малика отказалась от свидания. Она подозревала, что Витольд рассчитывает на более тесное знакомство, особенно после такой пылкой активности. До его отъезда в Липецк осталась всего неделя, и план соблазнения оказался на грани срыва.

Из хитрого охотника Малика перевоплотилась в осторожную пугливую жертву. Теперь роль загонщика примерил на себя Витольд. Малика хотела разобраться с противоречивыми эмоциями, прежде чем приступить к последней стадии плана, но мужчина, раззадоренный смутными обещаниями, ждать не желал. Не понимал, почему смелая и инициативная Малика резко превратилась в недотрогу.

Она впервые ощущала растерянность. Привыкла действовать импульсивно, не помнила за собой особой стеснительности, а тут, как весы, застыла посередине, не в силах принять окончательное решение.

За два дня до отъезда Витольд всё-таки изловил её в коридоре и пригласил в кабинет для беседы. Беседа, естественно, началась с поцелуя. Витольд усадил Малику на стол и, не отрываясь от её губ, принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Но Малика не настолько утонула в страсти, чтобы не заметить покушение на свою грудь. Она заёрзала на гладкой столешнице, пытаясь вывернуться, накрыла ладонью смелые пальцы, пробравшиеся в расстегнутый ворот.

— Не сейчас.

Нехотя, с видимым нежеланием, Витольд оторвался от губ Малики. На лице его отобразилось раздражение и обида — гремучий коктейль.

— В чём дело?

— Такие сейчас дни, неподходящие, — выпалила Малика не самое оригинальное оправдание

Витольд растерялся. Как воспринимать «такие дни» до конца не понимал. Женат никогда не был и дочерью не обзавёлся. Считал особенности женского организма чем-то не имеющим к нему прямого отношения, как проблемы пропитания муравьеда в Австралии. Полагал, что в культурном обществе об этом не принято говорить, а лучше всего делать вид, что этого и вовсе не существует.

— И когда же они закончатся?

Малика почувствовала себя увереннее.

— Только начались.

Витольд рассердился, выдохнул нарочно шумно и нахмурился.

Ещё секунду назад Малика радовалась спасению от близости с ним, а сейчас огорчилась, что сама же от неё отказалась. Прижалась к груди Витольда и ласково обняла за шею.

— Когда ты приедешь?

Витольд рассеянно погладил Малику по спине.

— Я ещё не уехал, — он никак не мог свыкнуться с мыслью, что снова остался без секса, мозг судорожно искал альтернативы. — В мае у меня экзамен и нужно будет встретиться с теми, кто пишет курсовые.

— Я буду тебя ждать, — многообещающе прошептала Малика за секунду до того, как в дверь без стука вошёл Демьян Станиславович.

Несостоявшиеся любовники буквально отпрыгнули друг от друга. Декан тактично сделал вид, что не заметил слишком уж сильно расстегнутую рубашку на груди Малики и взъерошенный вид преподавателя.

— Рейтерн, ты мне нужна. Зайди, пожалуйста, в деканат.

Малика с видом вселенского огорчения поплелась следом за Демьяном Станиславовичем, у дверей оглянулась и лукаво подмигнула.

— Дождитесь мая, не пожалеете.

До кабинета дошли в молчании, декан пропустил Малику вперёд.

— Поставь чайник.

Малика проверила наличие воды, щёлкнула кнопкой и достала банку с кофе.

— Говорите уже, а то вас сейчас разорвёт.

Демьян Станиславович откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки.

— Во-первых, могли бы закрыть двери. Всё-таки это институт, а не гостиница. Во-вторых, была бы ты моей дочерью, сидела бы наказанная взаперти целыми днями.

Малика поставила перед Демьяном Станиславовичем кружку с кофе и кинула два кубика сахара.

— Во-первых, я забыла про дверь. Согласна, ступила. Во-вторых, если бы я была вашей дочерью, вы бы сейчас не занимали должность декана факультета, а мотали бы очередной срок в психиатрической лечебнице, ибо нервы у вас ни к чёрту.

— Мало тебя ремнём в детстве лупили, — он сделал глоток, закашлялся и добавил, смущаясь от необходимости быть прямолинейным. — Ты учишься на третьем курсе, а Витольд Ефимович приезжает к нам уже седьмой год. Довольно много студенток ни разу не посетили его занятия, но без проблем сдали экзамен.

Малика сосредоточенно раскладывала на тарелке печенье и ответила не сразу.

— У меня он не ведёт ни один предмет.

— Малика…

— Не продолжайте, а то больше не буду приносить ваши любимые зефирки.