Колючка в сердце (СИ)

— Восемь, плюс кухня и тренажерная, — ответил мужчина, улыбаясь, — не беспокойся, не потеряешься.

И, отстранившись, жестом пригласил следовать за собой. Винтообразная лестница привела на второй этаж к спальням.

— А выше что? — поинтересовался я, останавливаясь на площадке перед коридорчиком. — Тоже спальни?

Дима взъерошил мне волосы, вздохнул:

— Мой кабинет и тренажеры. И еще телескоп. Хочешь посмотреть?

О да, я, безусловно, хотел посмотреть, особенно телескоп. И Дима показал мне тренажеры и телескоп, и свой кабинет заодно, и небольшой санузел с душевой кабинкой и унитазом.

Потом я приметил еще одну лесенку, совсем маленькую, заканчивающуюся люком, тормознул:

— А там что?

— Там? — Дима лукаво блеснул глазами. — Выход на крышу и балкончик. С шикарным видом. Взглянешь?

Не, на крышу меня не тянуло. Совсем. Я даже попятился. И мужчина не стал настаивать.

— В другой раз, когда созреешь, — разрешил, погрустнев.

Смотреть тут больше было нечего, и мы вернулись в самый низ.

— Кухня, — сказал Дима, распахивая очередную дверь.

Вот только свет мужчина включить забыл… Я шагнул было за порог темного по вечернему времени помещения, но тут же метнулся назад — под ногами сиганули веером серые силуэты. Крысы!!! Дима поймал меня, захлебнувшегося криком, бьющегося в приступе паники, крепко-крепко прижал к груди, забормотал, убеждая, успокаивая:

— Сережа, Сереженька, это всего лишь наши тени… Мой хороший, не жмурься…

Он уговаривал нежно, терпеливо, гладил по волосам, по спине, и вскоре я перестал визжать, решился и приоткрыл один глаз. И вправду тени, две вытянутые тени на полу, моя и хозяина этого дома. Какой же я трус, Господи, хуже зайца — испугался простых теней… Псих-недоделок. Стыдно, и пора лекарства принимать — истерю на голом месте.

— Рюкзак, — попросил я жалобно, отворачивая лицо с дорожками успевших пролиться слез, — там таблетки…

Мужчина понятливо кивнул, взял меня за руку, и мы потопали искать мое потерянное где-то на этажах имущество.

Много позже я во дворе у раскаленного мангала, стрескавший двойную дозу транквилизаторов, заторможенный, пытался есть вкусный, отлично прожаренный шашлык. Мясо не лезло в горло, засыпалось прямо сидя, на Димином удобном плече головой.

— Осторожней.

Чей это голос? Не Димин.

— Об угол не зацепи…

— Сюда! Клади сюда! Да что ж ты… Бегемотина!..

Меня опустили на что-то мягкое и ровное, и я окончательно провалился в благословенное химическое ничто.

====== Глава 32. Сергей. Небольшой экскурс в прошлое, который объяснит трепетное отношение секьюрити к зверечку в колючках по имени Ёж. /7-9 мая 2012г/ Часть 2 ======

Я проспал до полудня и поднялся с головной болью и стойким ощущением неправильности происходящего в совершенно незнакомой комнате, один. Спаленка была небольшая с минимумом мебели, на окошке — беленький тюль. А еще… Еще на полу, прямо в узком пространстве между кроватью, на которой я лежал, и дверью, стояла средних размеров клетка.

Крик замер в сведенном спазмом горле, не успев родиться. Облившись холодным потом, я замер и крепко зажмурился, не в силах смотреть на находящееся за проволочной сеткой чудовище. Нет… Нет-нет-нет… Кто угодно, пусть бешеный ротвейлер, пусть голодный тигр, пусть они оба вместе сразу… Я сейчас умру, у меня сердце разорвется…

Крыса. Обычная серая крыса. С черными бусинками глазок, с длинным голым хвостом, копошилась в устилающих дно клетки опилках, искала чего-то, не обращая на меня, близкое к обмороку несчастье, никакого внимания. Не интересовал я ее совсем, но моим однажды травмированным мозгам сей факт оказался до лампочки — их уже понесло. Задыхаясь, я слетел с постели, забился в самый дальний угол комнаты, между изголовьем и окном, и застыл там столбиком, вжимаясь в стену, перепуганный настолько, что даже позвать на помощь не мог, беззвучно плача в захлестывающих волнах ужаса. Не знаю, сколько именно прошло времени — час, полтора, два, пока я не свалился — попросту потерял сознание; ушел в спасительную отключку, не выдержав напряжения.

Обнаружил меня кто-то из охранников, поднял шум, собрал, недоумевающий, безжизненного, обмочившегося, в охапку, зачем-то вынес в холл. На его крик прибежали другие, случилась легкая паника, Дима требовал немедленно вызвать скорую, но Славин его отговорил и быстро привел меня в чувство. А потом расспросил вкратце, выяснил про клетку и про крысу, побледнел и куда-то умчался, ничего не объясняя.

Вернулся главный секьюрити нескоро и чудовищно злючий. Он присел со мной рядом и долго-долго смотрел прямо в глаза, держа за руку. Проговорил негромко, чтобы слышал лишь я:

— Это сделал Игорь. Больше не будет.

Вскочил, дергано пошагал взад-вперед, бормоча какие-то ругательства, остановился, честно сообщил:

— Дмитрий Константиныч узнает — выгонит меня на хуй.

Развернулся на каблуках и ушел. Я лежал, до сих пор до конца не успокоившийся, и вяло раздумывал над создавшейся ситуацией. Рассказывать Диме о глупейшей выходке Игоря? Не рассказывать? Подставлять Славина не хотелось — главный секьюрити мне нравился по-человечески.