Колючка в сердце (СИ)

Ну и ладненько. Значит, не стану рассказывать. Пусть крыса останется нашей общей с Антоном Семенычем тайной, просто тайной. Без подтекста и скрытых целей, не для шантажа.

И таблетки тоже буду принимать по минимуму, а не как вчера — они явно делают мне нехорошо. Пора учиться владеть своими нервами.

Решив так, я собрался, сполз с дивана, поднялся на подгибающиеся трясущиеся от слабости ноги и поплелся, цепляясь за стены и ежесекундно норовя упасть, в душ, отмываться и приводить себя в порядок. Наплескался в теплой воде, переоделся в чистое и спустился на кухню, уже вполне придя в себя. Некормленный со вчерашнего обеда организм требовал пищи.

На кухне хлопотала седовласая работница в клетчатом фартуке, мыла посуду; вкусно пахло выпечкой. Я бочком просочился мимо нее к холодильнику, распахнул дверцу и немедленно потерялся в изобилии коробочек и кастрюлек. Винегрет. Ветчина-нарезка. Непонятный, типа оливье, салат. Котлеты. Сыр пяти или шести видов. Явно запеченная в духовке рыба. Щи. А это что? Шашлычок. Ох…

Я хотел все и сразу, прям немедленно. Пустой желудок громко проурчал, он тоже хотел все сразу и немедленно. Не заморачиваясь выбором, я нагреб, чего влезло в руки, до кучи, побухал на столешницу, ухватил с сушки ложку и тарелку, навалил всего помалу и начал есть, прямо стоя, мурча и повизгивая от удовольствия. Пожилая работница пялилась во все глаза, но ничего не сказала — вышколена была, похоже, отменно, и знала — лезть в хозяйские дела не стоит.

Я жевал и глотал, жадно, некультурно почавкивая, она глядела по-прежнему молча. Потом, опять молча, отвернулась к раковине и продолжила мыть посуду. Я же доел, оставил грязную тарелку у мойки и ушел, ощущая себя то ли барином, то ли мебелью. Мне было не по себе.

Возвращаться в спальню не хотелось, да я и не помнил, где она, вдруг потянуло на улицу, к воздуху, к цветущим яблоням, подставить лицо ветру — так сильно, что даже страх перед открытым пространством исчез. Прогуляюсь, заодно и Диму поищу — тот вроде в гараж собирался со Славиным готовить катер к вечерней рыбалке.

Двери гаража были распахнуты настежь, но внутри никого не оказалось. Катер стоял посередине на специальной подставке с колесами, укрытый чехлом, большой, напоминающий спящего китика, распространяя нерезкий дух смеси металла, краски и бензина. Я похлопал его по боку, приветствуя, обошел вкруговую, заглянул под брезент — беленький, вдоль борта — широкая красная полоса и две темно-синие буквы названия — ё и ж. Странное погонялово для плавсредства, но вполне объяснимое. Прикрыв веки, я положил раскрытые ладони на буквы, по одной на каждую, погладил их, усмехнулся, шепнул:

— Привет, тёзка…

Разумеется, суденышко не ответило, ну так я от него и не ждал, более того, случись подобное, скорее всего сразу ушел бы с перепугу в сумерки.

За спиной зашуршало, и дверь гаража с лязгом захлопнулась, отрезая меня от мира, на несколько коротких, показавшихся вечностью мгновений наступила темнота, снова шорох, щелчок выключателя, и вспыхнула под потолком лампочка. Я было собирался зажмуриться, пугаясь, но тут же вновь распахнул ресницы — заметил движение и обернулся навстречу выскользнувшему из-за кормы катера Игорю. Парень приблизился — руки в карманах, с кривой, не обещающей мне, бедному, ничего хорошего, усмешечкой, остановился в паре шагов, прищурился, сдул со лба челку, поинтересовался, обнажая в оскале крепкие желтоватые зубы — курит небось — негромко:

— Катерок щупаешь? И как, нравится?

Я попятился, уткнулся лопатками в белый борт с надписью «ёж». Бежать было некуда, звать на помощь не имело смысла: не услышат, во дворе — никого, а от дома гараж далековато. Оставалось жаться к кораблику, трястись мелким трясом и ждать, чего выкинет Игорь.

Русоволосый между тем полюбовался на меня, тварь дрожащую, еще чуточку и спросил уже более миролюбиво:

— Скажи, почему ты так боишься крыс?

Я поперхнулся слюной и зашелся кашлем, выдавил, задыхаясь:

— У отца спроси… Он… Объяснит…

Игорь дернул уголком рта, покривился.

— Спрашивал уже, — мяукнул недовольно, — отказывается он, мол — чужая тайна, не лезь, — парень придвинулся ко мне поближе, почти вплотную, обдавая мятно-сигаретным амбре, ухватил за отворот куртки, слегка встряхнул…